Добавьте в закладки эту страницу, если она вам понравилась. Спасибо.

Купол

"Начнем дом с крыши, как поступали великие зодчие Возрождения, первым делом придумывая купол."

Поднявшись из двора по пандусу, мы попадаем в уникальное место — на сцену муниципального театра, увенчанную поразительным прозрачным куполом, ставшим символом Театра-Музея и всего Фигераса. В ночное время купол отражается в огромной стеклянной стене, отделяющей двор-сад от сцены, и создается иллюзия, что еще один такой же купол покрывает двор. Возникает игра зеркальных отражений, образы множатся.

Дали хотел, чтобы одно из перекрытий музея имело конструкцию "геодезического купола". Несмотря на то, что признанным авторитетом в строительстве подобных куполов считался американский архитектор Ричард Бакминстер Фуллер, тем не менее, исполнителем проекта, рекомендованным со всей вероятностью самим Фуллером, стал архитектор Эмилио Перес Пинейро. В журнале "Архитектура" за июль-август 1972 года в связи со смертью Пинейро Дали так отозвался о построенном им куполе: "...Нет ничего более прочного и настолько приходящегося к месту, чем крыша Пинейро, которая, если смотреть на нее с разных сторон, представляется различными конструкциями, и все эти конструкции, в конечном счете, сливаются в блаженстве вечного света. А это означает, что в самом современном из испанских архитекторов угадывается не только великий отсвет итальянского Возрождения эпохи Палладио, но и категорическое утверждение веры нашего славного архитектора Эрреры, строителя Эскориала". Дали неоднократно повторял, что для него купол является символом единства и монархии.

После того, как купол был установлен, Дали решил внести улучшения в оформление пространства сводов: нарисовал красной краской ложную сетчатую конструкцию по голубому фону, которым покрыл всю поверхность опорного свода, и завершил убранство этой части шестнадцатью гипсовыми скульптурами, созданными им в Порт-Льигате. Это — защитники музея, жестикулирующие или стоящие в героических позах, с горнами, клюками, одетые в старинные одежды, все, кроме одного, — в наброшенном на обнаженное тело плаще, — олицетворяющего неустанное бдение и поэтому всегда подсвечиваемого. Все фигуры передают движение, особенно ощутимое в складках драпировок, которые художник создавал под открытым небом в ветреные дни.

Рука Дали ощущается в каждой малейшей детали музея. Например, на стене справа можно увидеть титана с кубической головой, отжимающего синюю простыню. Его образ зародился в воображении художника в ассоциации с потеками на стене, превращенными в льющуюся из мокрого белья воду. Этот персонаж символизирует властелина дождя. Слева две ручищи держат простыню, только на этот раз белую. На стенах можно увидеть и другие огромные фигуры. Все это — фотокопии, оригиналы слишком непрочны, и их нельзя подвергать опасности дождя. Многие из них можно увидеть в Зале "Темпьетто Браманте". Ансамбль полон недвусмысленных ссылок на росписи Микеланджело в Сикстинской капелле, по поводу чего Дали шутливо замечал, что его персонажам дана привилегия менять место.

Наше внимание привлекают гобелены, подвешенные в центре арок на уровне перил галереи первого этажа. Эти гобелены повторяют серию из семи гравюр под названием "Сюрреалистическая тавромахия" (1966-1967 гг.), навеянную "Тавромахией" Пабло Пикассо 1957 года, хотя Дали интерпретирует корриду гораздо более критично, чем художник из Малаги.

Главенствует над сценой огромный задник, который Дали написал маслом для декораций к балету "Лабиринт" по мифу о Тезее и Ариадне. Премьера этого балета в хореографии Леонида Мясина, На музыку Шуберта, с либретто, декорациями и костюмами Дали состоялась в Метрополитен-опера в Нью-Йорке 8 октября 1941 г. Здесь театральность Дали наиболее очевидна: огромная композиция изображает бюст со сквозным проемом в груди, в котором виднеется фантасмагорический пейзаж с кипарисами в духе "Острова мертвых" Беклина, а срывающиеся в море скалы напоминают о мысе Креус, неизменно присутствующем в произведениях художника. Напротив, на вымощенной плиткой сцене, находится скромная надгробная плита, которая оповещает нас о том, что здесь, в самом средоточии Театра-Музея, похоронен его создатель.

Справа привлекает внимание огромное полотно с фотоэффектом "Обнаженная Тала, смотрящая на море, которая на расстоянии 18метров трансформируется в портрет Авраама Линкольна" (1975 г.) [С47] — очередное свидетельство дара предвосхищения, свойственного Дали, в этом случае перед нами первое оцифрованное живописное изображение. Дали подчеркивал, что написал эту картину в честь американского художника Марка Ротко. Существует еще одна, несколько отличающаяся версия этой работы.

По обеим сторонам бывшей сцены, отгороженной стеклянной стеной, выставлены два крупномасштабных произведения. Справа мы видим авторскую копию на ткани картины "Галлюциногенный тореро" (ок. 1968-70 гг.) из коллекции Музея Сальвадора Дали в Санкт-Петербурге (штат Флорида), в которой Дали отдает дань тореро Манолете, вновь прибегая к приему двойного образа. Замысел этого обширного полотна родился у Дали в 1968 году, после того как он увидел в изображенной на коробке карандашей марки "Винус Истербрук" Венере Милосской нос, щеку и рот тореро. Стоит вспомнить, что образ Венеры постоянно присутствует в творчестве Дали. Так же часто встречается и двойной образ: здесь это лицо Манолете, повторяющееся еще и на красном плаще. Как и в "Апофеозе доллара" (1965 г.) [С40], Дали хотел собрать в этой работе все элементы своей образной системы, накопившиеся к этому моменту: Венера Милосская, Гала, бюст Вольтера, мухи, автопортрет — мальчик Дали в матросском костюмчике. Самое впечатляющее видение возникает на зрительской трибуне арены для боя быков: это лицо Гала в свойственном призракам светящемся нимбе. С другой стороны мы видим еще одно крупное полотно — "Роджер, освобождающий Анжелику", также известное под названием "Святой Георгий и дева". Художник утверждал, что эта картина повторяет "Анжелику" Макса Эрнста, и говорил на этот счет: "Стоит только обратить внимание на сложность линий: сначала руки, затем там, где они прерываются, другой, совершенно божественный изгиб, абсолютно прямая линия, достойная Хуана Эрреры, зодчего Эскориала, и вдруг — бедро, кульминация, линия, достойная бессмертных античных греков". Сохранились свидетельства, в том числе и фотографические, о том, кто послужил художнику моделью. Это — Аманда Лир, долгое время входившая в свиту друзей и помощников Дали.

Христос, изображенный Дали и установленный на металлическую конструкцию Переса Пипейро

Под каждой из указанных картин в витрине выставлено распятие со святым образом, написанным Дали на пергаменте и помещенным на раскрывающуюся металлическую основу, сконструированную Эмилио Пересом Пинейро. При опускании монеты фигурка Христа раскрывает руки. Оригинальной работой является только постоянно раскрытое распятие под картиной "Роджер, освобождающий Анжелику". Другая фигура — это недавняя копия, позволяющая понять устройство, не подвергая износу оригинал.

Справа, на пути к Залу Сокровищ, мы видим еще одну скульптурную группу работы Дали с алтарем, на котором возвышается восковая фигура под названием "Твистующий Христос" (1976 г.). Мягкие изогнутые формы тела, согласно Дали, выражают столь сильное страдание, что от него изгибается даже сам крест. В этой работе Дали отдает дань Гауди, автору Собора Святого Семейства, прибегавшего к использованию зеркал для создания многоплановых образов. Кроме того, в перевернутом зеркале можно увидеть отражение полотна "Взрыв мистической веры в центре собора" (1974 г.), создающее у зрителя ощущение расстояния и большой глубины.

Далее Дали установил фонарный столб со стеклянными и фарфоровыми изоляторами. Помещая этот найденный где-то фонарь на самое видное место, Дали хотел придать ему особое значение. По его мнению, в далеком будущем этот предмет вызовет сильнейший интерес у археологов при исследовании истоков Музея Дали и современной ему цивилизации.

Продолжая наш обход, мы дойдем до рисунка-коллажа "Святой Нарцисс и мухи" (1973 г.), выполненного тушью на картоне и изображающего поражение французской армии от налетевшей тучи мух при осаде Жироны. Это предание пересказал в своей книге "Flos Sactorim" Висенс Доменек: "Войдя в город, французы совершили такие злодеяния, которых не могла вынести ни одна живая душа... они осмелились даже осквернять церкви <...> и, разбойничая в них, вынося святые потиры и чаши, отломали руку у мощей Святого Нарцисса... Господь покарал их за такое бесчинство: огромным роем вырвавшиеся из гробницы святого мученика сине-зеленые мухи с красными полосами забили ноздри коней и людей, и они попадали замертво". Дали считал мух типичными параноико-критическими насекомыми. Затем наше внимание привлекает скульптура "Эль Поль и Аа Пуса" ("Вошь и Блоха"). Такими сохранились в детской памяти художника два неизменных персонажа Фигераса начала века — Амадеу Торрес и Тереса Маркес, крутившие ручку шарманки в обмен на несколько монет. Рядом со входом в Зал Сокровищ, справа от двери, мы видим след, оставленный натурщицей на ткани или бумаге и затем подправленный художником красками — подражание антропометрическим образам французского художника Ива Клейна.