Возвращение и прощание
За без малого восемь лет, проведенных семьей на другом континенте, многое изменилось в их жизни. Изменилось в лучшую сторону. Дали наконец-то реализовал все или почти все свои амбиции относительно собственной гениальности, а Гала теперь уже могла не беспокоиться относительно материальной обеспеченности их семьи.
Но все же супруги не могли отделаться от чувства, что в богатой жизни уважаемых обществом людей им чего-то не хватает. И это «что-то» — их маленький, давно превратившийся уже в развалины домик в тихой бухточке Порт-Льигат.
Чета Дали окончательно освоилась на новом месте, и теперь Сальвадор мог с полным правом считаться американским художником (правда, вряд ли он этого хотел). Но за все годы, проведенные в США, семья Дали так и не обзавелась своим домом.
Казалось бы, их состояния вполне могло хватить на то, чтобы обосноваться в уютном имении в каком-нибудь не менее девственном и прекрасном, чем каталонские скалы, уголке Америки или приобрести квартиру в самом престижном и дорогом районе Нью-Йорка. Но мысли Галы, всегда бывшей отменной хозяйкой, далеки от этого. И заполучившая богатство семья ютится в отелях.
После того как Дали были вынуждены бежать из имения Кросби, они сняли недорогой, но уютный номер в гостинице «Сен-Мориц». Потом, когда финансовое положение резко пошло на поправку, художник и его жена обосновались в шикарных апартаментах престижного отеля «Сан-Реджес». Их номер-люкс состоит из прекрасно отделанной гостиной, спальни и огромной ванной комнаты. В это же время большинство художников, особенно эмигрантов, живущих в Нью-Йорке — одном из самых дорогих городов мира, вынуждены довольствоваться куда как меньшим.
Но номер в гостинице, пусть и самый шикарный, все же нельзя считать домом. И Дали во время своего пребывания в Америке не засиживаются на одном месте. Они часто путешествуют по континенту. Каждое лето супруги проводят в Калифорнии, где в это время не так жарко. Дали даже устроил в одном из городов этого штата свою мастерскую. Очень часто их приглашают в свои имения многочисленные знакомые Дали — и они нередко принимают такие приглашения, посещая новых друзей из разных концов страны, хотя не забывают и о старых. Инцидент в «Хэмптон Майор» не послужил причиной разрыва отношений с Кэрес Кросби, и супруги нередко гостят у нее в имении, вспоминая свои первые дни на этом казавшемся тогда еще чужим и незнакомым материке.
Америка, крап, еще не лишившийся своей девственности и в то же время становящийся центром всемирного технического прогресса, нравится супругам Дали, и они этого не скрывают. Кроме того, именно в Соединенных Штатах воплотились их давние мечты о признании и богатстве. Но всему приходит конец, и жизнь в отелях или поместьях гостеприимных друзей, в которых семья теперь не испытывает никакого недостатка, со временем им наскучила. Покидая Европу, они покидали ее без оглядки. Но осталось в их памяти и то, чего никак не могла компенсировать американская жизнь. Домик в бухточке Порт-Льигат, где прошли первые и, возможно, самые счастливые годы их любви.
Это место в окрестностях Кадакеса не смогли заменить Дали никакие другие пейзажи, которые ему довелось видеть. Еще во время своей жизни в Европе супруги любили путешествовать, за год они успевали побывать и в Париже, и в Италии (именно там Дали проводили практически каждое лето в 30-х годах), и во многих других местах. Но всякий раз Они неизменно возвращались в родную хижину на берегу моря.
Теперь времена изменились. Хижина давно превратилась в развалины, а у Дали хватает денег на то, чтобы построить огромный дворец. Но воспоминания остались. И после восьми лет пребывания в Америке супруги решают вернуться в Европу.
Идет 1948 год — война давно кончилась, и всякая опасность миновала. Ничто не мешает супругам Дали наконец-то вернуться в родной Кадакес. Вернуться, что называется, на щите.
Они отправляются в начале июля, и, переплыв через океан, сразу же направляются в свой родной Порт-Льигат. Теперь им не надо уже, как раньше, трястись в дешевых автобусах и торчать на грязных платформах станций маленьких городков во время пересадок. Их состояния вполне хватает на то, чтобы прокатиться с комфортом — в собственном «кадиллаке».
Местные жители поселка встречают их с удивлением — все помнят эту странную парочку, но никто не может поверить, что они не только вернулись в Кадакес живыми, но и появились там на самой шикарной машине тех времен. Теперь с ними считаются все.
Вскоре в Порт-Льигате, этом заброшенном и уединенном месте, начнется грандиозное для тех мест строительство, призванное превратить рыбацкий домик в огромное поместье с бассейном и всеми прочими удобствами. Постепенно хижина обрастет самыми разными строениями причудливой формы, и все это получит название Casa Dali. Строительство не завершится в одночасье — комплекс будет постепенно достраиваться на протяжении многих лет.
Дали решил соорудить действительно уникальное строение, в чем-то отражающее его бредовые фантазии. Венчали все два огромных яйцевидных предмета из гипса, возвышавшихся над домом Дали в Порт-Льигате.
В своем доме Дали чувствует себя как в уютном гнезде. Пейзажи окрестностей Кадакеса и бушующее под ногами море становятся для него олицетворением вечности, того, к чему он всегда стремился. Они не изменяются, время не оказывает на них ни малейшего воздействия. В отличие от людей.
Дали всегда оставался Дали, а Гала — Галою, но теперь их жизнь была совсем другой. Кто бы мог подумать, что став миллионером, Дали увлечется серфингом? Или что художник, с детства мечтавший быть королем, станет расписывать галстуки и столовую утварь? Но именно так и произошло после возвращения семейства Дали из Америки. Они наняли слуг — справляться с хозяйством самим было теперь слишком утомительным, и одиночество Дали разделили кухарка Пакита и уроженец здешних мест Артуро, исполнявший одновременно функции садовника, метрдотеля и личного водителя Галы. И теперь жизнь Галы и Сальвадора можно охарактеризовать двумя, на первый взгляд, противоположными понятиями: насыщенность и скука.
В это время Дали, достигший, казалось бы, вершины своего благосостояния, работает не покладая рук. Вряд ли стоит говорить, кто побуждает его к Этому. В плане финансов Гала действительно ненасытна — ей хочется все большего и большего. Картины Дали хорошо продаются, они являются украшениями коллекций богатейших людей мира. Отлично, но этого мало. А что если Дали возьмется делать книжные иллюстрации и рисовать портреты на заказ?
Тогда, в Америке, художник смирился. Смирился он и после того, как Гала мягко и уверенно подвела его к очередной грани. Действительно, творчество приносит неплохой доход, но что если поставить его на промышленную основу? Ведь большие деньги крутятся все же не в сфере искусства, а в сфере чистой коммерции. И помимо крупнейших американских коллекционеров, наподобие все тех же Морсов, частыми гостями в Порт-Льигате становятся владельцы крупных фабрик. Теперь Дали не только пишет картины, он делает практически все. Все, за что обещают хорошо заплатить. Художник расписывает галстуки, оформляет этикетки для дорогих напитков, делает рисунки для одежды, посуды и столовой утвари. Открытки и салфетки, изготовленные по рисункам Дали, продаются везде, где только можно. Фантазии художника хватает абсолютно на все. Теперь он работает как конвейер, и заботиться о том, чтобы механизм не давал сбоев, также входит в обязанности Галы.
Поистине, эта женщина умеет делать деньги на всем. Дополнительный доход дают многочисленные интервью художника и публикации его снимков и репродукций работ в журналах. Пишущая братия в эти годы проявляет к его персоне огромный интерес, и... почему бы не сделать на этом немного денег?
На худой конец, есть же еще и телевизионная реклама. Тогда она только начинала набирать обороты, но создатели рекламных роликов ничего не имели против того, чтобы привлечь к участию в них известных людей. Сложно сказать, как восприняли истинные поклонники творчества Дали его появление в рекламе шоколадных конфет «Ланвен». Суммы, которые в те годы можно было заработать на этом, еще не были семизначными, но уже тогда считались вполне приличными.
Теперь художник работает не один, и с полным правом можно утверждать о создании целой финансовой империи Дали. Туда входит очень много людей — те, кто имеет отношение к непосредственной реализации идей художника: как отдельные швеи и художники по костюмам, так и целые фабрики.
Надо сказать, что в основном Дали имел отношение к созданию вещей в своем роде элитарных. Да и неудивительно, что плоды его изощренной фантазии предназначались исключительно для придирчивой публики. В начале шестидесятых годов Дали создает немало эскизов дорогостоящих украшений, большинство из которых были эксклюзивными. Броши и кольца, изображающие пауков, мух, змей, имели большой успех среди богатых ценителей изысканного.
Но Галу такое положение дел несколько не устраивает. Ей хотелось, чтобы Дали имел отношение и к предметам более массовым, изготавливающимся фабричным способом. Нельзя сказать, что эта ее затея удалась. Хотя некоторые из вещей, связанные с Сальвадором Дали, например, духи, носящие имя художника, действительно приобрели определенную популярность.
Казалось бы, в свете всего вышеизложенного Галу вполне можно обвинить в чрезмерной скупости и неестественной любви к «желтому металлу». Но это не совсем так. Отношение к деньгам у нее чисто русское, и ей ничего не стоило спустить огромную сумму за один вечер в казино. Именно в это время она приобщается к азартным играм. Несмотря на все свое хладнокровие, Гала — человек очень азартный, и посещение лучших, самых фешенебельных казино мира для нее не просто развлечение, а нечто большее. В картах и рулетке eй везет куда меньше, чем в бизнесе, и поэтому деньги, заработанные кропотливым трудом ее мужа, нередко остаются в казино.
Безусловно, столь напряженный график работы не мог не отразиться на творчестве художника. Дали продавал свой талант, продавал за большую цену, и иначе тут не скажешь. Однако число тех, кому нравились его картины, увеличивалось буквально с каждым днем. И вскоре уже можно было говорить о таком явлении, как «далимания».
В первые годы после возвращения из Америки Сальвадор и Гала могли до бесконечности упиваться своим одиночеством — гости в их имение заглядывали нечасто. Но в конце пятидесятых ситуация резко изменилась. Теперь Дали в центре внимания, и его жилище, пусть и находящееся на отшибе цивилизации, неизменно привлекает туристов и поклонников его творчества. Среди тех, кто приезжает в Кадакес только для того, чтобы хотя бы ненадолго увидеться с художником, много людей, которые не являются его друзьями или знакомыми и не имеют к Дали никакого дела. Это просто любители искусства, для которых само имя художника значит очень многое. И каждый день в Порт-Льигат прибывают десятки таких людей.
Дали, которому для некой констатации своей гениальности всегда были нужны благодарные слушатели, не отказывается принимать у себя этих не представляющих для него никакой ценности с прагматической точки зрения людей. И через некоторое время в Порт-Льигате был выработан целый ритуал встречи художника с поклонниками его творчества.
Сложно сказать, кем был создан типичный сценарий таких встреч — то ли самим Дали, то ли его поклонниками, но проходили они всякий раз одинаково. Приехавшие издалека посетители останавливаются в кадакесском отеле и с утра пораньше направляются в Порт-Льигат, зная, что ожидать аудиенции мастера им придется долго, а возможно, и безуспешно. Теперь Дали — сам себе хозяин, и если он не хочет в данный момент никого видеть, его прислуга мягко, но настойчиво укажет вам на дверь.
Но художник довольно-таки легко шел на контакт. Он никогда не был нелюдимым, хотя присутствие кого-либо, кроме его возлюбленной Галарины в тот момент, когда он писал, практически исключалось. И чаще всего ближе к вечеру, после работы, он выходил пообщаться с приехавшими за тысячи километров туристами. Но подобные встречи не приводили в восторг его супругу. Ее раздражал весь этот шум, среди посетителей она не видела никого, кто был бы достоин ее уважения. Посему и неудивительно, что к таким людям она относилась крайне надменно и даже порой презрительно. Вот когда приезжают какие-то именитые гости — покупатели картин или крупные фабриканты, раздумывающие, а не дать ли этому странному, но привлекающему внимание публики художнику какой-нибудь заказ... Тогда Гала была самой вежливостью и обходительностью. Желание услужить нужному человеку было свойственно ей всегда, и особенно теперь, когда, казалось бы, в этом не было особой необходимости — состояния Дали уже тогда хватало на то, чтобы не беспокоиться о хлебе насущном до конца его дней. Многие из тех, кто имел в это время контакты с Дали по деловой части, отзываются о его жене как о женщине невероятно жадной, ни в коем случае не желавшей терять своего.
Для того чтобы не раздражать жену, Дали соорудил у себя в имении небольшой дворик-патио, где он мог принимать «простых смертных». Посередине находился трон, обтянутый белой тканью. Комментарии, как говорится, излишни.
... И вот долгое ожидание наконец-то приносит плод. Дали появляется перед публикой. Все голоса в один момент стихают, взгляды людей становятся какими-то робкими. Все ждут, что же скажет художник на этот раз, готовые ловить каждое слово, исходящее из его уст. Говорить он может долго, до самого заката. Смысл его слов ускользает порой даже от самых внимательных слушателей. Но Дали это мало беспокоит. Он уже не боится быть непонятным.
Действительно, то, что художник поселился вдали от центров цивилизации, не помешало ему получить еще большие популярность и богатство. Но нельзя не упомянуть и о потерях Дали. Одной из них стал очередной разрыв с отцом.
Когда Дали приехали в Европу, отношения Сальвадора с семьей были безоблачными. Отец встретил своего сына на пороге дома в Кадакесе с распростертыми объятиями. Все его прегрешения были давно прощены. Даже женитьба на «этой» Гале, женитьба без отцовского благословения и помимо его воли. Но в лоне семьи Дали находился недолго. Вскоре после его возвращения разразился очередной скандал, невольным инициатором которого стала все та же Гала. Дело в том, что много лет назад, еще во время гражданской войны в Испании, сестра художника была арестована по нелепому обвинению. Много времени ей пришлось провести за решеткой. Пытаясь вытянуть у нее признания в несовершенных ею преступлениях, франкисты даже подвергли ее пытке. Лишь чудом она вновь оказалась на свободе. Неизвестно, то ли справедливо, то ли нет, но бедная женщина решила, что во всех ее злоключениях виновата Гала, устроившая ее арест, исходя из неких собственных целей.
И когда у самой мнимой виновницы потребовали объяснений, она надменно ответила, что не собирается их давать. Разразившийся скандал не мог не повлиять на взаимоотношения между отцом и сыном. Правда, теперь Дали чувствовал себя намного более уверенно, нежели во время первого разрыва с семьей, и просить прощения у кого бы то ни было он не собирался. У него уже была своя семья, пусть и состоящая всего из двух человек; Дали и Гала стали финансово независимыми, более того, художник обрел богатство. Поэтому на этот раз инициатором разрыва с семьей становится не отец, а сын. Сальвадор Дали вместе со своей супругой уезжают в свой домик в Порт-Льигате, отказываясь видеться с отцом, хотя тот на сей раз сам неоднократно делал попытки примириться с сыном.
Дали-старшему так и не удалось увидеть своего сына перед смертью. Художник появился в доме своего отца лишь на его похоронах в 1950 году.
Несомненно, что хотя обвинения сестры художника Анны-Марии в адрес Галы вряд ли были оправданными, именно его жена являлась главной причиной разрыва Сальвадора с семьёй. Можно даже сказать, что она лишила его семьи, разорвала связующие нити между Дали и его отцом и сестрой. И теперь они не могли значить для него слишком много — все место в его сердце было занято любовью к Гале. «Я люблю Галу больше, чем отца, больше, чем мать, больше, чем славу и даже больше, чем деньги», — признается Дали.
Но если Галу мы с большой долей уверенности можем назвать разлучницей, то примерно то же самое мы можем сказать и о Дали. Ведь после их встречи она также бросила семью, несмотря на стенания своего бедного любящего мужа. Кстати, что-то мы упустили Элюара из виду.
Год возвращения в Европу запомнится Гале и еще по одной причине. В феврале 1948 года она получило последнее письмо от Поля Элюара. Вот уже целых пятнадцать лет прошло после их окончательного расставания, а поэт все еще шлет Гале письма, полные любви. Как правило, эти письма оставались без ответа, но, казалось, это не слишком огорчало Элюара. Он по-прежнему влюблен, и эти его чувства преодолели преграду времени, не исчезли после второй женитьбы Поля. И Гала, как и прежде, регулярно получает письма, заставившие бы, наверное, дрогнуть любое сердце. Какие только эпитеты не встречаются в этих посланиях любви! Сколько в них нежности! Элюар действительно сильно беспокоится за свою бывшую возлюбленную — ведь шла война, и она могла пострадать, что было бы для него невыносимым горем. Гала бросила его, ушла от него к другому мужчине — а он по-прежнему желает ей только добра.
Жизнь поэта сильно отличается от американской жизни Дали. Он был призван на военную службу и после капитуляции французской армии тихо и спокойно зажил вместе со своей женой в небольшой парижской квартирке. Разуверившийся в политике и деморализованный отъездом чуть ли не всех его бывших поплечников-сюрреалистов за границу, Элюар поначалу не принимает никакого участия в движении Сопротивления. Что, однако, не помешает ему уже через пару лет после начала войны стать одним из главных его певцов. Поэма Поля Элюара «Свобода» стала своеобразным гимном борцов-антифашистов не только Франции, но и всего мира. Элюар небеспочвенно опасается ареста, и поэтому вынужден постоянно скрываться от немцев.
Когда война кончилась, Элюар снова сблизился с коммунистами, навсегда забыв о своих сюрреалистических «проделках молодости». И еще одно событие отложило свой отпечаток на личность этого человека. Это смерть Нуш, скончавшейся от внезапного кровоизлияния в мозг. За время, прошедшее после их свадьбы, он стал любить ее еще больше, и для Элюара ее смерть была действительно тяжелым потрясением.
Посему и неудивительно, что переписка с Галой, образом прошлого, обрывается. Но обрывается не на резкой ноте, а на все той же ноте нежности: «Галочка, как бы мне хотелось на тебя посмотреть!». Может, никто и не предполагал, что письмо, отправленное Элюаром 21 февраля 1948 года, станет последним?
Гала несколько цинична в своем отвержении прошлого. Она не любит вспоминать и не испытывает никакого удовольствия от общения с призраками давно минувших дней. Такое имя, как Макс Эрнст, является для нее пустым звуком. Они больше не контактируют, и ни у него, ни у нее не возникает соблазна собраться как-то за чашечкой кофе и вспомнить дни своей молодости. Гала не появится даже на открытии парижской выставки художника в 1968 году, на которой экспонировались «наскальные» картины, украшавшие их дом в Обоне. Эти свидетельства любви Макса и Галы чудом уцелели после того, как вилла приобрела других хозяев, пожелавших избавиться от этой «мазни». Но Гале не до этого.
Эта позиция Галы распространялась даже на ее дочь, также являвшуюся каким-то образом из прошлого. Уже много лет, как они не виделись, и Гала не проявляла никакого интереса к ее судьбе. Вряд ли она сильно переживала бы, узнав о том, что Сесиль умерла или тяжело заболела. Ее для Галы попросту не существовало.
Но дочь, уже давно забывшая все обиды, пыталась сама хотя бы немного сблизиться с матерью. Она вновь хотела обрести этого дорогого для нее человека, которого ей так не хватало всю жизнь. Но не тут-то было. Гала упрямо не желала отвечать на ее письма, и Сесиль, проявив немалое терпение, отыскала ее в Порт-Льигате.
Свою дочь, которую Гала не видела уже столько лет, она встретила более чем холодно. Пройдет еще мгновение, и двери дома Галы захлопнутся прямо перед носом опешившей Сесиль, стоявшей на его пороге.
Впрочем, прошлое не всегда надо было уничтожать своими руками, иногда оно уходило само. 18 ноября 1952 года не стало Шля Элюара. Это произошло внезапно, после приступа стенокардии. Несмотря на то, что уже много лет Дали и Элюар не контактировали, в своем дневнике художник запишет, что это событие сильно опечалило его.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
