Любовные блуждания
3 мая 1927 года, после хирургической операции в возрасте пятидесяти семи лет умирает Клеман Грендель. С уходом отца семейства — фигуры строгой и утешительной, которая подчиняла себе и собирала у себя домочадцев, — равновесие в семье нарушается и она стремится к другому устройству. Поль, которому Грендель-старший перед смертью передал свои полномочия, уже больше не опекаемый сынок, не протеже отца, не «мальчишка», каким его считали родители. Лишившийся отцовского авторитета, он стал наконец взрослым и самостоятельным, исполненным ответственности и, конечно, избавился от постоянного контроля, от оценки отцом всех его поступков. «Служащий» перестал существовать. В деле Гренделя Поль становится новым «патроном». Он может распоряжаться имуществом по своему усмотрению и устраивать свою жизнь, как ему хочется.
В финансовом отношении его положение изменяется. Отец действительно оставил ему целое состояние: документ, подписанный у нотариуса для урегулирования раздела, оценивает его часть наследства в более чем миллион франков (около пяти или шести миллионов нынешних франков). За матерью остается движимое имущество, машины, участки и постройки; Поль же наследует акции и облигации. Ему больше нет необходимости трудиться, чтобы жить. Он стал миллионером и рантье.
Итак, финансовые дела Поля обстоят замечательно, но здоровье ухудшается. Является ли это следствием его ночной жизни, а может быть, результатом его новых полномочий, но он кашляет, температурит — проснулся призрак туберкулеза. Плеврит переходит в неподдающийся лечению сухой плеврит, закончившийся пневмотораксом. Врачи, все, как один, категоричны: они предписывают Полю лечение в санатории. Это напомнит ему волнующие и нежные моменты его жизни в Клаваделе, тревоги проведенного в заточении грустного отроческого возраста, из которого он хотел бы сохранить лишь образ первой любви. Болезнь, как навязчивое привидение, преследует Поля в то время, как полученное наследство могло бы позволить ему наслаждаться роскошной жизнью Парижа или путешествовать с Гала по Европе в поисках новых развлечений. Вместо беззаботного времяпрепровождения, полностью посвященного искусству, жизни в свое удовольствие, он вновь должен вернуться в один из этих гетто, а ему так хотелось бы думать, что он покинул их навсегда. Поль стал пансионером в Ароза, и величественный пейзаж Граубюндена на высоте в тысячу восемьсот метров, солнце, рододендроны и вид на маленькое озеро Хубельзеели — всего лишь слабое утешение пусть для пленника роскоши, но все равно пленника. Он проведет там полтора года, с ноября 1927 по март 1929, и получит разрешение отлучиться всего лишь на месяц, в середине марта 1928 года, для того, чтобы запастись, если можно так сказать, воздухом Парижа. Пребывание в санатории дает Полю гарантию сохранить здоровье при условии, что он будет вести спокойную жизнь. «Врачи категоричны, — пишет он своей матери, — я должен больше отдыхать».
Гала — плохая сиделка: пока Поль лечится в Граубюндене, она то совершает набеги в Париж, то путешествует. Она также, освободившись от тяготящей власти отца семейства, злоупотребляет своей свободой. Поль позволяет ей распоряжаться временем по своему усмотрению, он не контролирует ее. Гала совсем немного времени проводит рядом с мужем в Ароза, потому что ненавидит неподвижность и спокойствие курортной жизни. Состояние ее здоровья хорошее, хотя мужа и свекровь продолжают беспокоить — так же, как и туберкулез Поля, — ее простуды, мигрени и повышенная утомляемость. Весной 1927 года, предоставив супругу заниматься вопросами наследства и горным лечением, в первый раз за все время она предпринимает поездку на родину: Гала проведет один месяц в Москве и в Ленинграде. Поль, не зная ее русского адреса («Адрес, который ты мне дала, очень неразборчиво написан»), отправляет ей страстные послания. Они не сразу, но все же ее находят. «Я смертельно по тебе соскучился, я жду тебя с безумным нетерпением, возвращайся быстрее, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя», — пишет он ей из Обона в июне1. Но Гала хранит молчание. В письмах Поля нет упоминания ни о матери, ни о братьях, ни о младшей сестре Гала — его мало интересуют ее близкие, — письма Поля хотят доставить ей на далекую землю очередную дозу нежности, которой ей должно не хватать. Гала никогда и словом не обмолвится о своем путешествии в Россию. У ее сестры Лидии Яролимек об этом визите тоже остались лишь смутные воспоминания. В СССР. Гала уже больше не приедет никогда.
Чаще всего Гала любит приезжать в Швейцарию — в край озер, климат которого, тишину и свежесть и, может быть, еще развлечения курортных городов она любит. Гала любит «прогуливать» свою новую модную одежду в Лугано, Магадино, Локарно, Зеелисберге. Судя по фотографиям, Гала сильно изменилась. Она уже не аккуратненькая, скромненькая женщина в платьях, сшитых какой-нибудь недорогой портнихой часто не без ее непосредственного участия, -Гала теперь носит красивые, подчеркивающие фигуру костюмы, сшитые в престижных ателье, меховые аксессуары, пелерины, пальто, украшения — все то, что делает ее элегантной, обольстительной, утонченной. Раньше, когда они с Полем только поженились, Гала посылала в конверте с письмами на фронт образцы тканей для туалетов, которые кроила и шила сама. Теперь Поль, когда бывает в Париже, относит к портнихе те из нарядов, которые Гала хочет подправить: у нее мания к переделыванию, она всегда добавляет какую-то оригинальную деталь к одежде и шляпкам. Многие письма свидетельствуют о бесконечных покупках преданного мужа, заботливо удовлетворяющего требования капризного ребенка, которого он хочет побаловать. Он знает ее размеры, ее вкусы. В отсутствие Гала Поль ходит по магазинам, пытается исполнить все ее желания. «Когда ты вернешься, — пишет он ей из Обона 29 мая, — я хочу нарядить тебя превосходно. Дай мне размеры, чтобы я мог купить тебе пижаму. Я хочу, чтобы у тебя было все, что можно иметь, все самое красивое»2.
С одной стороны — лучезарная любовь Поля: хотя он и флиртует в свое удовольствие вдали от Гала, но поддерживает в себе и для себя огонь вечной и незаменимой любви, которую посвящает своей супруге. Другие женщины — он честно признается, что есть другие женщины, — всего лишь мимолетные увлечения. Случайные, второстепенные, не остающиеся в памяти, тогда как Гала — единственная. «Я обожаю тебя наравне со светом, которым ты являешься, отсутствующим светом. Все остальное только, чтобы скоротать время, — заявляет ей Поль. — Ты моя настоящая Реальность моя Вечность»3.
С другой стороны — неуравновешенность и безразличие Гала: она приехала из Индокитая изменившейся. Страсть мужа ее уже не удовлетворяет, как прежде. Виновато ли в этом время или же Макс Эрнст открыл для нее другой мир, другое царство любви? Из Сайгона вернулась сладострастная, уверенная в себе женщина, но не такая, как прежде. Это женщина, которой замужество уже ничего не дает. Приключение с Максом разрушило что-то между нею и Полем некую существенную связь, а может, просто привычку к верности. Гала как бы незаметно отдаляется. Она ищет развлечений. А Поль, грустный, проницательный Поль, смиренно смотрит как она уходит, не пытаясь даже что-то изменить. По собственному признанию, он не верит в риск окончательного расставания. Ему кажется, что они связаны так прочно, до такой степени неразрывно, что никакие взаимные любовные авантюры не способны вырвать их друг у друга Для него — Поль это беспрестанно повторяет Гала — «другие» не имеют значения. «Другие видишь ли, другие...» — пишет он ей, назойливо напоминая о своих изменах, таковыми в его глазах не являющимися. «Я обожаю тебя, ничего настоящего у меня с другими никогда не будет...»4, «У меня их выше головы...»5, «Плевать мне на других...»6, «Меня мутит от всех них, я хочу только тебя»7. Остался ли он прежним по отношению к Гала? Элюару хотелось бы в это верить.
«Я усталый и грустный, да, по-настоящему грустный, как старый, пустой и пыльный флакон», — признавался он в письмах из Ароза, в то время как Гала находилась в Берлине под предлогом поиска антикварных вещей из Океании. «Я усталый и грустный», — повторяет он без досады. Поль не пытается ни задержать ее, ни лишить свободы. Он болен и, возможно, хотел бы видеть ее рядом с собой, как в счастливое время Клаваделя. Но то время прошло. Гала не концентрирует больше на нем силу своей любви. Впрочем, Поль ее не винит. Ему нравится, когда Гала хороша собой, в отличной форме, весела, и он предоставляет ей свободу получать удовольствия, все удовольствия, даже без него самого. Это благородный, снисходительный муж очень либеральных взглядов. Он сам не верен и хочет быть толерантным по отношению к своей неверной супруге. «Пользуйся свободой, — пишет он. — Свободой всегда нужно злоупотреблять»8.
Приободренная таким образом Гала пускается в авантюры. Возможно, что она бывает не одна во всех этих унылых курортных городах, прибежищах подпольной любви. Полю об этом все прекрасно известно. В письмах он говорит о неком Б., приятеле Гала на тот момент. Он вовсе не ревнует. Поль верен принципам свободолюбия и является сторонником равенства в браке.
Он находит нормальным то, что у жены есть любовники, потому что у него самого есть другие женщины. Он любит сексуальные эксперименты. Но и у него возникают привязанности. Так, после возвращения из Ароза он поддерживает связь с девушкой из Берлина девушкой «с лицом индианки», с которой познакомился в поезде. Поль дал ей прозвище Яблочко, потому что девушку зовут Алиса Апфель9. Она очаровательна. «Сложена, как Гала», — говорит знаток женской красоты Рене Шар. Шар, автор «Cloches sur le coeur» («Звоны на сердце»), встречает Поля приблизительно в это время. Он готовит свой сборник «Арсенал». Шар живет на Иль-сюр-Сорг в Воклюзе, Поль обещал навестить его, потому что поэт лишь изредка приезжает в Париж, чего ему, впрочем, достаточно для того, чтобы с любопытством наблюдать за любовными блужданиями супругов. «Сложена, как Гала» — это, бесспорно, комплимент: фигура Гала совершенных женских пропорций.
Сохраняя верность желанию делиться, Поль не умалчивает о своих увлечениях во время выздоровления: «Яблочко очаровательна, но уж слишком легкомысленна. И нетемпераментна»10. Он даже не упускает возможности сообщить так часто отдаленной и так часто отсутствующей супруге о своих фантазмах. Судя по письмам Поля, Гала неотделима от его эротических игр, необходима ему для плотских грез. «Я мечтаю о тебе. Ты всегда здесь, ужасная и нежная королева из королевства любви... Только в тебе из моих желаний рождаются волшебные грезы, только в тебе моя любовь омывается любовью»11.
Он не перестает ей повторять, твердить ей, что не может и никогда не сможет расстаться с ней. «Я хочу заниматься любовью только с тобой. Другие — для развлечения, чистое дилетантство, — клянется он ей, повторяя снова и снова: — Когда я люблю других, не тебя, это меня утомляет, вызывает отвращение»12. Попытки Поля найти в другом месте полноту чувства, эквивалентные удовольствия остаются тщетными. «Во всех женщинах я нахожу лишь тебя — всю Женщину». Внутри у него, несмотря на встречи, мимолетные связи, эксперименты, все еще живет Гала. Он убежден, что Гала — его супруга навечно, женщина, с которой он будет жить всегда: «Ты во всем, что я делаю. Твое присутствие во мне — высший закон»13.
Отдавая себе отчет в своих противоречиях, нуждаясь как в Гала, так и в «других» и не представляя любовь без обменов и игр в обольщение, Поль в апреле 1929 года так описывает двойственную атмосферу своих удовольствий: «Яблочко очень мила, она меня обожает, она очень красива, у нее богатое любовное воображение, но, лишившись тебя, я смог бы ее возненавидеть... Все, что я делаю без тебя, лишь доказывает твои преимущества и заставляет желать тебя». Поль может заниматься любовью, только когда ассоциирует образ Гала с женщиной, которую держит в своих объятиях. Она приходит к нему в эротических видениях, осязаемая даже в грезах. «Единственное, о чем я мечтаю, — это чтобы ты меня любила, была со мной, обнаженная и чувственная».
«Гала, Гала, Гала, Гала...» — так Поль заканчивает одно из своих чудесных писем14. «У меня лишь одно желание: видеть тебя, касаться тебя, целовать тебя, говорить с тобой, восхищаться тобой, ласкать тебя, обожать тебя, смотреть на тебя, я люблю тебя, я люблю только тебя; прекраснейшую, и во всех моих женщинах я нахожу лишь тебя -всю Женщину, всю мою такую большую и такую простую любовь»15.
Но эта любовь, такая сильная и верная, несмотря на измены, эта самая главная любовь не может больше лишать его подружек: они дают ему возможность сравнивать и избавляют от одиночества на то время, когда Гала прогуливается под руку с другим мужчиной. «Пока у тебя есть Б. или будут другие, — пишет ей Поль, — я не могу ждать в одиночестве и в тоске. Яблочко хороша собой, приятна, покладиста, она мое спасение»16. Каждый оставляет за собой право на свободу приключений.
Элюар уже не только мирится с увлечениями Гала, протекающими параллельно с его собственными, — он их поощряет. Так же, как в течение долгого времени он любил наблюдать за своей женой в объятиях Макса Эрнста, он и теперь не проявляет никакой агрессивности по отношению к тем, кого отказывается признавать своими соперниками. Поль интересуется ими, справляется о них, ему любопытно узнать, на какой стадии любви их держит Гала. Он больше не страдает, как во времена Макса Эрнста — может, потому, что и Гала уже не так увлекается своими друзьями, или Яблочко установила равновесие, преобразовав дьявольское трио в квартет? В Каннах, куда почти сразу же после лечения в санатории Поль поехал отдыхать с Гала, он представил ей молодого поэта, своего почитателя и одного из организаторов известного в Марселе журнала «Cahiers du Sud». Поэта зовут Андре Гайяр.
Весь свой юношеский пыл и задор Андре передает прекрасному марсельскому журналу, который идет по стопам «Fortunio», созданного Марселем Паньолем. По его инициативе журнал стремится сотрудничать с парижскими поэтами, такими, как Элюар, Кревель и Бретон. Гайяр работает в морской компании «Paquet», представительство которой в Марселе находится на площади Сади-Карно. Он хорош собой и даже элегантен. Его появление в бриджах и шотландских носках не остается незамеченным. Гайяр слывет гулякой, не прочь выпить, поразвлечься с девочками и очень любит поэзию. По словам его друга Блеза Сандрара, Гайяр будто бы очень боялся якорных цепей. В жизни Андре произошло большое несчастье: его двадцатилетняя невеста, девушка из Эльзаса, утонула в Рейне. Элюары познакомились с Гайяром весной 1928 года, когда только что вышел в свет его первый сборник — «Fond du соеur» («Бездна сердца»).
События развивались по известному сценарию: Поль только и делал, что подталкивал Гала в объятия Гайяра. Потом, как только встреча состоялась, он оставил любовников в отеле, а сам незаметно исчез. Что у него в мыслях? Из Ниццы, куда Поль отправился, он пишет Гала такую записку: «Я люблю тебя. Наилучшие пожелания Гайяру». Или такую: «Мое почтение Гайяру. Крепко тебя целую». Или еще: «Скажи Гайяру, что он мне очень нравится»17. Между тем у Поля возникло извращенное желание организовать ночь втроем — желание, которое, судя по всему, не осуществится. «Пойми сама и дай знать ему, — пишет Поль в июне 1929 года Гала, — что хочется овладеть тобой вместе с ним, как мы договаривались»18.
Поль продолжает культивировать свою излюбленную мечту, в которой дружба ассоциируется с любовью: он хочет овладеть своей женой в присутствии или с участием, более или менее активным, другого мужчины. «Моя дорогая, моя нежная любовь, — писал он Гала в апреле 1928, до их совместного пребывания в Марселе, — мне только что приснился чудесный сон, один их тех повторяющихся снов, когда пережитые физические ощущения после пробуждения остаются с нами в форме желания... Я лежал на кровати рядом с мужчиной — затрудняюсь сказать, знаком он мне или нет, — он так все время и оставался в покорной позе, сияющий и молчаливый. Я повернулся к нему спиной, и ты прильнула ко мне с любовью и поцеловала меня в губы очень нежно, а я ласкал под платьем твои неуловимые и такие живые груди. И очень осторожно твоя рука отыскала за мной того другого мужчину и легла на его член. Я увидел это в твоих глазах...»19
Гала, своей «нежной, суровой, сладострастной, очень умной и очень дерзкой властительнице», Гала, которую он считает самой чувственной из своих любовниц («Тайна твоего тела, подаренная мне навсегда»), Поль адресует один-единственный упрек — упрек в способности жить только настоящим. Это потому, что она утверждала, что не имеет никаких воспоминаний ни о чем. Она не признает ностальгии. Если Гала была способна обходиться без своей страны, если Россия ей безразлична, то, опасается Поль, его любовь в результате простой замены закончится тем, что будет погребена в ее непамятливом сердце. «Мне не нравится, я никак не могу забыть то, что ты мне говорила в последние дни пребывания в Ароза: что у тебя нет воспоминаний, что ты их не любишь. Я вложил всю свою жизнь в любовь к тебе...»20 Они играют друг с другом, но каждый по своим правилам. Любовные приключения Поля никак не сказываются на его глубокой, главной любви — к Гала, в то время как приключения Гала, переживаемые, если можно в это поверить, без ностальгии по тому, кто утверждает, что будет любить ее вечно, проживаются ею в настоящем. Они разрушают прошлое.
Они как двое измученных, отчаявшихся бродяг. Сесиль, которой скоро должно исполниться десять лет, живет на полном попечении бабушки. После смерти отца, после заточения в Ароза, Поль вновь вернулся к привычке бессонных ночей. Страсть к поездкам почти не мешает ночному образу жизни. Он едет в Берлин сначала с Гала, потом без нее, увозя с собой вместо багажа Яблочко. Он навещает Рене Кревеля в Швейцарии, везет Сесиль в Зеелисберг... и интересуется «другими», в чем охотно признается. Он распыляется на девушек разного сорта (Яблочко — один из очаровательных образчиков), часто посещает кабаки в надежде на случайное знакомство, стремясь узнать все подробности эротики.
В конце концов он поссорился в Максом Эрнстом. Из-за Мари-Берт, которая во время одного коктейля плохо отзывалась о Гала: «Она не давала мне покоя своими беспричинными агрессивными нападками», — объяснял позже Элюар своей отсутствовавшей на коктейле супруге. Он захотел ответить и, по его собственным словам, «разделал даму в пух и прах». Потом, когда Эрнст попытался вмешаться и, чтобы не сеять раздора в своей семье, поддержал Мари-Берт, Элюар обозвал его лгуном. Эрнст ответил ударом кулака в глаз Элюару (Боксерский аргумент на сверхгуманном уровне, на котором, как мне казалось, мы находились»). Один (Поль) называет другого (Макс) свиньей. «Мой лучший друг меня ударил, изуродовал», — жалуется Поль. «Из любви к тебе, — добавляет он, — я не сделаю ему ничего плохого... Но не предавай меня»21. Ссора положила конец дружбе. Она перечеркнула хорошие воспоминания, она дала выход скрытому соперничеству, не осмеливавшемуся до этого дня обнаружить себя. «Я хотел, чтобы он извинился за свое хамство и гнусности», — признается Элюар.
Для Гала Макс Эрнст — старая история, которую она хочет забыть в своих неожиданных и бесцельных, на первый взгляд, бегствах. Гала больше не сидит на месте. Гала уезжает в Альпы, пересекает во всех направлениях немецкую и швейцарскую границы, останавливается на несколько дней на Лазурном берегу, уезжает в Каркассонн, возвращается в Париж, остается там, но ненадолго, опять уезжает... Она превратилась в блуждающую звезду. Что ей нужно? Убежать от Поля? Забыть Макса? Убежать от самой себя? Ей уже невыносимо оставаться в семейном кругу. Она не может терпеть спокойствия. У нее еще не было ни одной продолжительной связи. Б. так же, как и Гайяр, — всего лишь мимолетное увлечение. Гала очень быстро все надоело. На одной фотографии она запечатлена сидящей в фривольной позе на коленях у незнакомого мужчины. Она уже не то, о чем мечтала до замужества, — не женщина одного мужчины. И любовников у нее много. Жертве своих чар — Гайяру — она не принесет счастья. Блестящий шеф-редактор «Cahiers du Sud» поверяет Полю — и Поль поспешил передать это Гала, — что никак не может прийти в себя от их ... связи: «Получил письмо от Гайяра, он жалуется, что эта история принесла ему много горя» (июль 1929 года). Гала провела с Гайяром всего лишь один сезон ночей в марсельских отелях «Бово» и «Ализе». Может быть, Блез Сандрар — ему не впервой — предоставил им убежище в замке Лэскейроль, где у него была комната и куда Гайяр, имевший от нее ключ, приводил своих подружек.
Несколько месяцев спустя, 16 декабря 1929 года, Андре Гайяр упадет со скалы Редон в Марселе и разобьется насмерть. Блез Сандрар заберет его тело у берега. Все очевидцы будут долго задавать себе вопрос: не был ли несчастный случай на самом деле самоубийством? И люди, убежденные в том, что это был несчастный случай, станут говорить о влиянии черной звезды на небесной карте поэта... Гайяр болел и пребывал в беспросветной меланхолии. Его завещанием станет сборник стихов «Земля ничья».
Гала ищет тихую гавань, где она могла бы отдыхать в перерывах между путешествиями. Она не любит больше свой дом в Обоне с живыми следами Макса Эрнста на стенах. Как раз в начале лета 1929 года Поль Элюар, озабоченный ее бесконечными поездками, снимает квартиру из пяти комнат в одном из самых красивых уголков Монмартра, в доме номер 7 по улице Беккереля. Он пишет о ней Гала как о гнездышке, созданном для любви, спокойном, элегантном и светлом. Поль хочет все в нем устроить со вкусом, готов затратить значительные суммы на мебель, на украшение интерьера. Он хочет сделать из квартиры ларец для драгоценной Гала. Поль надеется, что Гала там понравится и ее страсть к кочевой жизни поутихнет. Но работы ведутся медленно, они сколь сложны, столь и дорогостоящи. Полю и Гала приходится жить в отеле, вместе или порознь. Без постоянного пристанища, как бездомные, вечерами они ужинают в ресторане, дожидаясь, когда Серж Море — декоратор, которого они выбрали, — закончит обустройство. Поль продает картину Кирико и несколько африканских масок, чтобы компенсировать затраты.
В таком ритме, при такой ненасытной потребности в комфорте, в развлечениях, при такой беззаботности состояние Клемана Гренделя быстро тает. Поль, как и Гала, расходует деньги не считая. Иногда в каком-нибудь письме он выражает смутное желание сэкономить, но очень быстро возвращается к тому, что его интересует: к покупке предметов для своей коллекции негритянского и с островов Океании искусства, к картинам художников, которыми восхищается, к редким изданиям любимых поэтов, к роскошным платьям для Гала. Он не умеет беречь деньги. К тому же, в результате кризиса 1929 года снизится стоимость их ценных бумаг на бирже, и Поль потеряет значительную часть своих средств. Он не сможет ни смягчить последствия кризиса, ни правильно распорядиться своим наследством. Несколько неудачных размещений денег принесли Элюарам миллионный ущерб. Усталым тоном, без ноты сожаления в связи со всеми этими так широко, так приятно израсходованными деньгами он дает Гала такое предписание на лето 1929 года: «Нам понадобится что-нибудь очень дешевое...» Если речи быть не может о том, чтобы жить в трехзвездочных отелях, к которым они так привыкли, то отказаться от развлечений Элюары не в состоянии: слово и вещь все еще остаются для них притягательными. Речи быть не может о том, чтобы они отказались от летнего отдыха, когда все покидают Париж, оставляя столицу туристам. Нужно что-то предпринять, подыскать недорогое жилье.
Несколько месяцев назад Поль, оставшись один, пошел на танцевальный вечер в «Табарэн», модный ресторан. Так как Гала была в отъезде, в Лугано или в Леизене, он вовсю флиртовал с ка-кой-то девушкой в черном платье. Они пили шампанское, когда подошел Камиль Гоэманс. Бельгийский поэт Гоэманс, поэт и друг, разделял страсть Поля к искусствам. У него была галерея на улице Сены. В тот вечер Гоэманс был в компании молодого испанского художника — незнакомца с повадками дикого кота, с усами, тонкими, как линия, проведенная карандашом, с усами черного цвета, достойными верного компаньона маркиза Карабаса. Молодой человек показался Полю робким и даже напуганным. Однако он — довольно неожиданно, с ужасным акцентом — сразу же пригласил их, Гоэманса и Поля, в свою мастерскую в Кадакесе — небольшом каталонском рыбном порту. Гоэманс, который собирается у себя выставить картины дебютанта и уже повсеместно расхваливает его талант, потому что вернисаж намечен на ноябрь, настойчиво напоминает Полю о приглашении. Почему бы не воспользоваться случаем? Гала сначала состроила недовольную гримасу. Она не говорит по-испански и до сих пор предпочитает восточные пейзажи Европы, ее горы и озера. Южнее Лазурного берега она ничего не знает. Ее беспокоит то, что в августе в Испании стоит сильная жара. Но она позволяет себя убедить. К тому же, приглашены не одни Элюары, и Гала нет необходимости опасаться супружеского тет-а-тет: будет художник (ведь это его они едут посмотреть), но еще приедут с женами Камиль Гоэманс и Рене Магрит. Собирается приятная компания. Еще один аргумент: жизнь в Испании им ничего не будет стоить. Поль обосновывает экономическую выгоду «дешевого» отдыха. Они возьмут с собой Сесиль. Семейные каникулы пол средиземноморским солнцем всем будут очень полезны.
Счастливый от того, что вернул после стольких телесных разлук свою Гала «навсегда» («Ты моя маленькая, моя прекрасная, моя великолепная, сладострастная и гениальная Гала»22), он адресует ей свое последние послание перед самым отъездом вместе в ней в Испанию, в июле: «Нам понравится все, что ты будешь делать, — в любом случае»23.
Примечания
1. «Письма к Гала», стр. 24.
2. «Письма к Гала», стр. 21.
3. «Письма к Гала», стр. 56.
4. «Письма к Гала», стр. 57.
5. «Письма к Гала», стр. 58.
6. «Письма к Гала», стр. 53.
7. «Письма к Гала», стр. 55.
8. «Письма к Гала», стр. 27.
9. Apfel (нем.) — яблоко.
10. «Письма к Гала», стр. 55.
11. «Письма к Гала», стр. 55.
12. «Письма к Гала», стр. 54.
13. «Письма к Гала», стр. 62.
14. «Письма к Гала», стр. 62.
15. «Письма к Гала», стр. 32.
16. «Письма к Гала», стр. 77.
17. «Письма к Гала», стр. 69-71.
18. «Письма к Гала», стр. 72.
19. «Письма к Гала», стр. 32.
20. «Письма к Гала», стр. 54
21. «Письма к Гала», стр. 19.
22. «Письма к Гала», стр. 75.
23. «Письма к Гала», стр. 78.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
