Комплекс любви втроем
Если Элюар доверил Тцара, что после встречи с художником удивительных коллажей он перестал быть «единственным сыном», то Эрнст на обратной стороне той же открытки написал, что французский поэт — его «meilleur ami et demi»1. Дружба явилась к ним как удар молнии. В марте 1922 года, как только вышел изданный в «Sans Pareil» сборник «Повторения», иллюстрированный рисунками Макса Эрнста, Поль Элюар приезжает в Кельн, чтобы лично, в собственные руки вручить «брату» предназначающиеся ему экземпляры. Сорок девять стихотворений — «совершенно кристальных», как скажет Элюар2, — составляют сборник, открывающийся путеводным стихотворением «Макс Эрнст», которое окрашивает своим красным светом чувства Поля на заре дружбы двух мужчин.
В одном углу проворный инцест
Вертится вокруг непорочности платьица
В другом углу небо разродившееся
Колючей бурей бросает белые снежки.В одном углу светлее чем другие если присмотреться
Ждут рыб печали
В другом углу машина в летней зелени
Торжественно застыла навсегда.В сияньи юности
Слишком поздно зажженные лампы
Первая показывает свои груди красные насекомые их убивают.
От картины, где образы заканчивающегося лета играют со знаками-предвестниками бури, исходит тревога. Что это за «inceste3 agile» (проворный инцест, кровосмешение) в первом стихе? Случайно брошенное слово? Или разгадка к событию, первый намек на двусмысленность братских чувств, когда одна женщина является объектом желания обоих? Роза «Бонёр» (bonheur — счастье) могла лишь с горечью констатировать, что Гала и ее муж попали под взаимное очарование. Для Поля Элюара становится также очевидным, что жена и лучший друг нравятся друг другу. Макс вертится вокруг Гала, он флиртует с женой своего «брата». Инцест намечается сразу же после их знакомства, на горизонте их дружбы.
Для начала они стремятся углубить свое сотрудничество. Пока женщина все еще, как в стихотворении, остается как бы на заднем плане, они решают продолжить свои совместные поэтические поиски и пытаются творить в осмосе4. Хотя «Повторения» установили уже между поэтом и художником «чудесные соответствия», оба хотят пойти дальше, чтобы узнать, до какого предела возможно смешивать миры воображаемого и мечтать вдвоем. Они хотят открыть друг другу свою душу и свою технику, перемешать свои безумства, сплавить воедино свои фантазмы. «Без устали, с головами, связанными руками моей активности», — так писал Элюар в «Глазе глухого», сорок девятом стихотворении из «Повторений». В этом великом проекте Гала не принимает участия. Мужчины решили для начала существовать друг для друга («с головами связанными», как сказал Поль), в деле, предусматривающем полное единение, и хотят обойтись без музы в качестве посредника.
Двумя годами раньше Андре Бретон и Филипп Супо, околдованные словами, возникающими из снов, задумали написать вместе книгу с примерами общего творчества такого рода. Составив тексты наугад, «автоматическим письмом», что давало безграничную свободу их вдохновению, они опубликовали «Магнетические поля», и никто не смог сказать, что в них написано Бретоном, а что Супо, даже лучший друг Бретона Арагон растерялся. Тем не менее, оба автора писали по отдельности, каждый у себя, читали затем друг другу тексты, прежде чем совместить их или перемешать по собственному усмотрению. Вот почему «Магнетические поля» — возмутитель спокойствия в литературе, — имевшие целью прежде всего утвердить престиж иррационального и несуразного, открыли дорогу всем домыслам по поводу грез и махинаций на эту тему. Для читателя личность автора при этом теряла свое величие, и книга стала чем-то вроде китайской головоломки: кто что написал?
В области живописи Макс Эрнст уже пробовал провести такой эксперимент, работая над «fatagagas» («fabrication de tableaux garantis gazometriques» — изготовление картин с газометрической гарантией) со своим другом Хансом Арпом. Он уже создал — в данном случае склеил — произведения искусства (или неискусства) и запутал следы, то подписываясь под тем, что исполнил Ханс Арп, то делая обратное, или же один и другой подписывались под неизвестно чем...
Весной 1922 года Элюар и Эрнст решают еще больше углубить свой «братский» эксперимент в творчестве. Находясь вдали друг от друга, они прибегают к помощи почты, отправляя друг другу одно и то же стихотворение. К первой фразе одного, брошенной наугад или пришедшей из грез («метод» «Магнетических полей»), другой добавляет свою фразу, исправляет предыдущую, намечает следующую, завершает все в целом таким образом, чтобы ни одно из стихотворений не было полностью написано ни Элюаром, ни Эрнстом, так, чтобы никто из них ничего полностью не написал, но во всем принял бы участие и чтобы перо Элюара абсолютно перепуталось с пером Эрнста. Книга должна стать не patchwork5 сложенных друг с другом текстов, как в «Магнетических полях», но творением двух авторов, поработавших вместе не над кусками, а над каждой фразой, над каждым словом, над каждой запятой. Эрнст уже больше не иллюстрирует слова поэта, потому что, забросив кисти и тюбики с красками, клей и ножницы, он рисует, но рисует словами и по-новому монтирует — это для него как новое приключение.
Получаются такие случайные тексты: «Над кокетством круглых столиков гусиные лапки сокращают крики призыва женщин в белом...» («Встреча двух улыбок»). Или: «Сквозь бумажный холод школьники пустоты краснеют через стекла» («Два Все»). Или еще: «Соберите под дубами веснушки и родинки, следуйте в лодке за днями затмения, созерцайте с камешками в глазах неподвижность всемогущих манекенов...» («Советы друга»).
Гала непосредственно не участвует в «Несчастьях Бессмертных» — так называется этот странный сборник. Но она и не отлучена от его создания полностью, потому что Поль Элюар, верный своей привычке, читает ей все, что пишет, и все, что присылает ему Эрнст. Она слышит, как соединяются их слова, общаются их грезы.
На Пасху оба друга вместе с женами приезжают в Имст — туда, где должны были встретиться в первый раз. Есть фотография, обессмертившая эти каникулы: Гала в элегантном лыжном костюме, в длинной — до щиколотки, до самых ботинок на крючках — юбке, довольная, позирует, стоя между двух мужчин на лыжах, одетых, как и она, в толстые пуловеры. Справа от нее — стройный блондин, длинноногий и улыбающийся. Слева — задумчивый и слегка расплывчатый муж. За объективом, вероятно, находится невидимая Роза, исключенная из воспоминания; запечатлено только трио: женщина между двух «братьев».
«Несчастья Бессмертных» выходят в июле в издательстве «Six», которое возглавляет жена Филиппа Супо — все происходит в пределах сераля6. В ознаменование события Элюар и Эрнст проводят лето вместе, с женами и друзьями. Поль и Гала, Макс и Роза-Лy с Джимми, Тристан Тцара и его подруга Майя Крузец, Ханс Арп с подругой Софи Тойбер — вся эта компания в третий раз приезжает в Таренц-на-Имсте, где к ним вскоре присоединяется американский журналист, aficionado от проделок «дада», убежденный, что центр Вселенной на несколько недель переместился в Тироль, — Мэтью Жозефсон7. Он редактор журнала «Broom» (что означает «метла») и собирает для него летнюю хронику.
Если книга скрепила их дружбу и показала, что у обоих художников невероятное взаимопонимание, то каникулы приняли странный поворот. В Торенце Эрнсты занимают квартиру, а Поль и Гала, оставившие Сесиль бабушке с дедушкой, сняли маленький домик на берегу озера. Остальные члены «банды» живут в отеле «Gasthof Post». Едва прошло несколько дней с тех пор, как все съехались и устроились, как Эрнст, оставив квартиру Розе и Минимаксу, переезжает в дом Элюаров. Тцара, Арп, их подруги и Мэтью Жозефсон становятся свидетелями идиллии, которую даже не скрывают: Макс и Гала крутят любовь на глазах у всех. Они держатся за руки, обнимают друг друга за плечи и предпочитают общим прогулкам уединенные горные тропинки. Лу Эрнст скажет позже, что ее муж не способен лгать, не способен даже прятать свои чувства: Дадамакс, это совершенно очевидно, без памяти от жены своего лучшего друга.
Хотя Гала, со своей стороны, тоже ничего не скрывает от Поля, а поэт также не может не замечать взаимного влечения своей жены и своего друга, он ничего не предпринимает, никак не противится их связи. Поль ведет себя так сдержанно и снисходительно, что создается впечатление, что он их одобряет. Все очевидцы в Таренце это замечают: Поль Элюар не пытался удержать Гала на пороге приключения, о котором узнал первым, даже если и страдал. «Вы не знаете, что такое быть женатым на русской женщине! — говорит он им, доверяя Мэтью Жозефсону признание, которое намного глубже и трагичнее, чем признание обманутого и несчастного мужа. — Я люблю Макса Эрнста намного больше, чем Гала»8.
Фраза не безобидная. Она попадает в самое сердце истории. Поль Элюар действительно ставит на одну линию в порядке привлекательности и желания мужчину, своего друга, «брата», и женщину, которая — он не перестает об этом писать — является его второй половиной, частью его жизни. Испытывает ли он к Максу интеллектуальное влечение, братское чувство, чувство любви, как к Гала? Мог ли произрасти из мужской дружбы, которая уже пыталась в творчестве осуществить мечту невозможного союза, росток другой любви? В книге «Аристотель, или Комплекс предательства»9 доктор Аленди, который позже станет психоаналитиком Анаис Нэн10, так анализирует отношения Аристотеля с его лучшим другом Гермием: их дружба — не только обогащающий обмен, благородная взаимность, но «ощущение проецирования себя самого на друга, или идентификация... равенство не между другим человеком и им самим, но между его двумя частями». Для Элюара (он говорит об этом Тцара), истерзавшегося в долгих поисках другой своей половины, которую он никогда не знал, в поисках «брата», которого ему недоставало с самого детства, Эрнст был, несомненно, намного больше, чем соучастник в творчестве или хороший товарищ. Он, если применить употребленный Аленди термин, является «равенством двух частей его самого». Наконец-то полная адекватность!
Собравшейся в Таренце компании ясно одно: Гала не станет яблоком раздора, Эрнст и Элюар прекрасно ладят между собой, они не соперники. Она залог их дружбы, она их взаимная мена, их общая женщина. Любя ее, они любят друг друга.
По мнению доктора Аленди, «идентификация — это один из типичных психических процессов, свойственных гомосексуальности»11. В одной из самых интересных глав его диссертации «Гомосексуальность и предательство»12 он показывает, как один мужчина, который говорит о своем друге как о своем другом «я» или о части самого себя, приступая тем самым к идентификации их сложных натур, их инстинктов или их творческих порывов, пытается спроецировать вне себя самого, на пару, которую формирует со своим другом, болезненный дуализм своей личности, раздираемой больше, чем обычно, потому что в каждом индивидууме, будь то мужчина или женщина, заложено две склонности — между собственными мужским и женским началами.
Этому человеку, озабоченному решением своей двойственности, женщина не в состоянии помочь вернуть полное равновесие. Он должен найти другого мужчину, своего двойника, чтобы избавиться от противоречий. Доктор Аленди приводит в качестве примера Пифиаду, жену Гермия. Аристотель похитил ее, чтобы жениться на ней. «Можно объяснить, почему Аристотель смог привязаться к этой женщине. Она представляла эманацию13 его друга, квинтэссенцию его женского начала». Предложить женщину вместо того, чтобы предложить самого себя! «Такого рода извращение, — пишет Аленди, — довольно распространено в настоящее время, и практика совместных оргий является всего лишь вариантом светских людей, у которых нет нужды зарабатывать этим деньги — речь идет, несомненно, о гомосексуальности, латентной или сознательной»14.
Хотел ли Элюар доказать себе и Эрнсту силу своей дружбы, давая ему понять, что способен поделить с ним то, что было для него ценнее всего на свете, — любовь Гала? Искал ли он допинг для связи, потерявшей за время, прошедшее с рождения Сесиль, остроту, исступленную восторженность, то, что, возможно, заменялось все возрастающей нежностью? Очевидно, он находил в дружбе с человеком, похожим на него самого, с которым связывал новое равновесие и даже творческий расцвет, расширение своего эмоционального диапазона. Какую бы гипотезу не принять — скрытая гомосексуальность, поиск новых возбуждающих средств или культ благородства — толерантность Поля по отношению к Максу и Гала, даже его пособничество, пока еще не вменяется ему в вину.
Удивленные Арп и Тцара видят, как удаляется к берегам озера влюбленная парочка — художник со своей музой, которую он взял у поэта, — но они также замечают, что Элюар смотрит им вслед с любовью.
В отношении Розы ко всей этой сцене нет ни капли снисхождения. Позже она проанализирует ситуацию и обвинит Гала в том, что она спровоцировала и распалила ее мужа. Но Роза возложит также частичную ответственность за свою супружескую драму на Поля: она уверена, что все произошло с его «согласия». Пройдут годы, но обида Розы не утихнет, и она напишет: «Эта русская женщина, это скользкое, мелькающее создание с черными распущенными волосами, с черными, слегка восточными и блестящими глазами, с тонкой костью, которой не удалось навязать мне своего мужа, чтобы завладеть Максом, в конце концов решила сохранить обоих мужчин — с любовного согласия Элюара».
В то время как беспримерно деликатный Поль Элюар ничего не предпринимает, чтобы разлучить влюбленных, в то время как Роза-Ay, взволнованная и грустная, не осмеливается устраивать сцены, боясь напугать своего ребенка, в то время как Макс Эрнст беззаботно наслаждается новым счастьем, только Гала, одна она, накликает бурю. Как в стихотворении «Повторения», где красное свечение угрожало хрупкому равновесию, она становится фактором нарушения порядка и потрясений. Еще в одном свидетели — Тцара и Жозефсон — категоричны: Гала смотрит на сложившуюся ситуацию трагически. Она не обладает ни великодушием Поля, ни непосредственностью Макса, ни смирением Лу. Гала плохо переносит свою двойную любовь. Нервная, вспыльчивая, раздражительная и раздражающая, она проявляет растерянность и тревогу в сценах, которые надолго останутся в памяти друзей, приехавших в Таренц. «Это занудно, это невыносимо!» — пишет Тцара, упрекая Гала в том, что она «своими драмами на манер Достоевского» испортила им всем каникулярный воздух15. Она желала бы выбрать. Обычно такая решительная, на этот раз, она не может сделать выбор.
Это значит, что Гала не создана для двух мужчин. Сама дилемма ее удивляет. Она любит Поля, любит Макса — они оба поймали ее в ловушку: Поль ей расхваливает Макса, Макс говорит о Поле лишь нежные слова. Гала не доставляет удовольствия дележка, которая, судя по всему, устраивает обоих мужчин: ее мужа и ее любовника.
Каникулы подходят к концу. Все это время друзья не рисовали и не сочиняли. И веселья было намного меньше, чем в прошлом сезоне, когда устраивали праздник «"Дада" на свежем воздухе». Любовь Гала перевернула все лето. 30 августа группа распадается, все возвращаются домой. Макс Эрнст сопровождает Розу и маленького Джимми до Кельна, но, находясь под очарованием «русской женщины» и французского поэта, решает поехать к ним в Париж. Поль Элюар поддерживает намерение Макса и, прощаясь с ним, оставляет ему свой паспорт — до этого он объявил о его потере и получил дубликат в консульстве. Максу Эрнсту все еще запрещается въезд во Францию. 2 сентября, приняв на несколько часов имя и лицо своего «лучшего друга и второго "я"» — доктор Аленди без труда смог бы прокомментировать этот сдвиг личности, — Эрнст подпольно пересекает границу. Его давняя мечта увидеть в Париж — наконец осуществляется. Элюары, приехавшие накануне, ждут его с нетерпением — он и она. Макс будет жить у них.
Примечания
1. Можно перевести как «лучший друг и вторая половинка его самого» (прим. пер.).
2. Письмо Жаку Дусе, приводится Люсьеном Шелером и Марселой Дюма в «Полн. собр.». Т. 1, стр. 1342.
3. По-французски inceste — инцест, кровосмешение; insecte — насекомое (прим. пер.).
4. Осмос — взаимное проникновение, взаимное влияние.
5. Patchwork (англ.) — 1) лоскутная работа; 2) мешанина (прим. пер.).
6. Serail (франц.) — 1) сераль (дворец, гарем); 2) замкнутая среда, окружение, где плетутся различные интриги (прим. пер.).
7. Мэтью Жозефсон напишет впоследствии «Life among the surrealists», («Жизнь среди сюрреалистов»). Holt Rinehart Winston, Нью-Йорк, 1962.
8. Цит. соч., стр. 179: «Well, I-love Max Ernst much more than I do Gala».
9. Editions du Mont-Blanc, Женева, 1940, стр. 67.
10. Анаис Нэн — американская писательница, родившаяся в Париже (1903-1977).
11. «Аристотель, или Комплекс предательства», стр. 67.
12. «Аристотель, или Комплекс предательства», стр. 67-68.
13. Эманация (физ., хим.) — испарение, излучение, истечение (прим. пер.).
14. «Аристотель, или Комплекс предательства». стр. 74 75.
15. Мэтью Жозефсон «Life among the Surrealists». Цит. соч., стр. 179.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
