«Дада» и его женщины
«Дада» — это мужское сообщество. Женщины — не «президенты». Приписанные к кулисам, они играют, как Гала, с большим или меньшим блеском скромную роль подруг. В жизни они редко бывают дадаистками.
Самой дерзкой, самой безумной, несомненно, была Жоржина Дюбрей — любовница Андре Бретона, с которой он только что порвал. Жоржина была замужем и жила на улице Суфло, недалеко от отеля «Grands Hommes». Она была красива, как цветок, ходила, виляя бедрами, чем и привлекла внимание Бретона — он подошел к ней на улице. «Ее любовь была как вспышка»1, — напишет он однажды. Пылкая и чувственная, она была еще и извращенкой: читала Бретону вслух обнаруженные ею в одном из карманов мужа письма, которые тот получал от своей любовницы. Андре забавлялся, читая их затем Полю Валери... Разнузданная Жоржина ревновала, однако, больше своего любовника, чем мужа. После шести месяцев страстной любви она устроила, прежде чем покинуть его, последнюю сцену, невероятно бурную, хотя приступ ее ревности, был, по словам Бретона, «абсолютно ничем не оправдан»: однажды, не застав Андре в комнате, она решила все разорить. Жоржина порвала фотографии, письма, книги Аполлинера с дарственными надписями, рукописные тексты Жака Ваше и несколько картин: две Дерена, три Мари Лоренсен, одну Модильяни — начало коллекции Бретона и все, что он любил. Воодушевленная методами Тцара и его группы — все разрушить, все смести! — как настоящий Аттила, она оставила на полу небольшую кучу пепла. Потом исчезла, написав шокированному Бретону послание в дадаистской форме: «Все восходит к периоду расцвета античной эпохи: граффити, приводящие в восторг маленьких мальчиков, — всего лишь сердца и треугольники, окруженные огнем»2.
Трудно придумать что-нибудь лучше в том же жанре: благодаря Жоржине у Бретона произошел разрыв — на теоретическом уровне — его гнева и его страданий. По сравнению Жоржи-ной, являющейся в большей степени дадаисткой, чем мужчины, не будучи при этом «президентом», Гала — тихая заводь. В ней нет ничего демонического, ничего от фурии. Для Гала, какой бы страстной она ни была, любовь не может представлять угрозу. Любовь должна быть поддержкой, доказательством доверия и взаимной преданности. Столь серьезные чувства не достойны «дада».
С недавнего времени в группе появилась женщина, которая, в отличие от Жоржины, не соприкасается близко с кругом особо посвященный и свободно посещает и одних, и других. Ее зовут Симона Кан, ей двадцать три года, у нее черные волосы, немного тяжеловатое смуглое лицо, она покоряет своей подвижностью и умом. Симона — лучшая подруга невесты Теодора Френкеля, Бианки Маклес. Она родилась в Икитосе, в Перу, получила прекрасное образование, пройдя курс английской литературы в Сорбонне. Дриё ля Рошель, рассматривающий женщин всегда под одним углом, называет ее «очень богатой еврейкой». Симона увлекается литературой. Вместе с Бианкой она присутствовала на фестивале в зале Гаво, зал показался ей «непростительной грубятиной и убожеством»3.
Ее несходство с Гала тотчас же становится заметным: Симона обладает критическим умом, что нельзя затмить даже любовью. Тогда как Гала слепо доверяет всем затеям любимого человека, Симона Кан во время своей первой встречи с Андре Бретоном в Люксембурском саду бросает ему ни с того ни с сего: «Вы знаете, я не дадаистка». Она всегда будет защищать свои взгляды. Бретону понравился вызов; усмехнувшись, он будто бы ответил ей тогда, чтобы не прервать беседы: «Я тоже нет...»
Чем она еще не похожа на Гала? Симона Кан — интеллектуалка, мысли ее оригинальны, словарь точен (картезианка, пользующаяся и злоупотребляющая своим безупречно логическим умом). Доказательством является то, как она описывает своей кузине Андре Бретона, с которым у нее был флирт: «Очень специфический поэт, увлекается всем редким и невероятным — тем, что выбивает из равновесия; обладает точным умом даже в бессознательном состоянии, проницателен, абсолютно неподражаем... Очень прост и искренен даже в противоречиях».
У Гала нет такого таланта оперировать понятиями. У нее другой склад ума. Она прислушивается прежде всего к своей интуиции и не знает другой логики, кроме логики своей любви и своих капризов. Она мало рассуждает. Ее сила в том, что она верит в судьбу человека, которого она воспринимает крайне некритично.
В 1920 году Симона Кан официально стала называться невестой Андре Бретона. Иногда она приводит с собой кузину и близкую подругу — Дениз Леви, очаровательную блондинку, с правильными чертами, с улыбкой, перед которой невозможно устоять, «существо высочайшей гармонии», по словам одного из современников4. Она замужем, ее муж потерял ногу на войне. Дениз живет в Страсбурге, но часто приезжает на несколько дней в Париж к родителям Симоны. Здесь она может отдохнуть, побродить, развлечься, насладиться всеми удовольствиями столицы. В «Certa» Дениз всем ужасно нравится. Свободная в своих суждениях, лукавая, излучающая очарование, она пленяет Арагона, но и другие поэты немножко влюблены в нее. Насколько они не любят Гала (она навсегда останется музой только одного из них), настолько им нравится Дениз — своей веселостью, светлыми глазами, сложностью сентиментальной жизни5. Андре Бретон за спиной Симоны тайно пишет навеянные образом Дениз стихи. Даже Элюар поддается ее очарованию. «Я хотел бы иметь право любить Дениз, быть, например, ее кузеном, чтобы хотя бы иметь право целовать ее в обе щеки», — скажет он вскоре наивным тоном, хотя на самом деле он опасно увлекся другой женщиной, но тоже не своей женой. «Vive les concubines et les concubistes!»6 — провозглашал Франсис Пикабиа в «Манифесте "дада"». Он проповедовал собственный пример, потому что оставил свою жену Габриэль Бюфэ и детей, чтобы жить с Жерменой Эвелинг. Дадаизм, ненавидящий условности и привычки, допускает любовь, но не выносит брака. Для него хороша только свобода, а ведь брак делает несвободным. Брак ограждает от случайностей жизни. Нужно иметь возможность любить кого угодно, где угодно, когда угодно и без уз — утверждает «дада». В «Certa» мужчины дискутируют и на эту тему: как можно быть одновременно дадаистом и влюбленным, хорошим дадаистом и хорошим супругом, сходить с ума и сохранять верность?
Дилемма эта беспокоит ум Элюара, она наложила отпечаток на его стихи. В первый раз он воспевает не одну женщину, а призрак многих. Мечта о множестве тел, о множественном очаровании овладевает им. Очень глубокий фантазм выражается пока еще робко; позже он займется его изучением, но уже никогда не откажется от него: «Счастлив один и счастлив другой, мечтая во сне о сердце, способном многих любить»7.
Луи Арагон посещает бордели, ночные кабаки, он любит рассказывать женатым и обрученным мужчинам из «банды» дадаистов о своих холостяцких ночах, проводим часто вместе с Дриё. Недавно женившийся Супо уже намеревается развестись. У Тцара есть подруга в Швейцарии — Майя Крузец. Бретон не расстается с Симоной, а Элюар, пока еще благоразумный, вынужден довольствоваться мечтами и фантазиями. Что думает Гала обо всем этом? Гала нравится быть красивой и соблазнять (она доказала это еще в Клаваделе). В настоящий момент у нее в сердце только один мужчина, но... «Когда-нибудь она выберет того другого, тот другой рядом с ней», — думает и пишет Элюар8. Был ли у нее, как у Поля, соблазн «любви со многими»? Или же любовный фанатизм охранял ее от соблазнов, кои не могли не возникнуть в жизни группы, стремящейся прежде всего к сенсациям, вызванным нарушением порядка и новизной?
Посвященный Гала — «Gala — это значит тебе» — сборник, вышедший в 1921 под названием «Потребности жизни и последствия снов», положил начало эпохе двусмысленности: «сесть на рассвете, уснуть в другом месте»9 мечтал Элюар, признаваясь, что его «первой пыткой» является «счастливая женщина».
Примечания
1. Тридцать пять лет спустя, в статье, названной «Повседневная магия».
2. Цитата из книги Анри Беара «Andre Breton, le grand indesirable». Calmann-Levy, 1990, стр. 85.
3. Том же, стр. 104.
4. Маргерит Бонэ «Андре Бретон, рождение сюрреалистической авантюры». Jose Corti. 1975.
5. По словам Пьера Дэ, очень эмоционально описавшего Дениз в «Повседневной жизни сюрреалистов» (Hachette, 1993, стр. 185-196). Он говорит, что никто не был воспет сюрреализмом более, чем она.
6. Острота построена на игре слов: concubine — сожительница; concubiste — con (дурак) 4- cubiste (кубист).
7. Стихотворение в сборнике «Определение» в «Потребности жизни...». Pleiade, т. 1, стр. 92.
8. Стихотворение «Комедиантка», в сборнике «Потребности жизни...». Pleiade, т. 1, стр. 87.
9. Стихотворение «Первая пытка», в сборнике «Потребности жизни...». Pleiade, т 1, стр. 90.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
