Порт-Льигат и паранойя
Дали был приглашен для чтения лекции в барселонский "Атеней" и объявил Бретону о немедленном отъезде в Каталонию. Он послал ему открытку с видом Карри-ле-Руйе, подделав ее под эскиз Сёра к картине "Воскресная прогулка на острове Гранд-Жатт". По мнению одного из критиков, это "изобретение" доказывает существовавшие уже тогда близкие отношения между Бретоном и его неистовым новым последователем1.
Дали и Гала отправились в Барселону морем из Марселя 10 марта2. Из каталонской столицы они прямиком выехали в Кадакес, чтобы купить дом. Здесь, по настоянию отца Дали, разгневанного планами сына обосноваться в Порт-Льигате, отель "Мирамар" отказал им в пристанище. Они были вынуждены поселиться в маленьких меблированных комнатах, которые как могла благоустроила для них одна из бывших служанок семьи Дали. Лидия также оказалась прекрасной помощницей3.
Одноэтажная лачуга на морском берегу в Порт-Льигате, площадью в двадцать один квадратный метр, была продана Дали сыном Лидии, рыбаком Бьенвенидо Коста Ногесом4. Громко названная собственностью, она была крайне убога, без электричества и водопровода. С трудом верится, что Гала, привыкшая к комфортной жизни в Париже, была довольна приобретением, которое обошлось художнику в двести пятьдесят песет. Хотя, возможно, она угадывала скрытые в нем возможности5.
Если в 1930 году Кадакес являлся все еще заброшенным местечком, то Порт-Льигат, расположенный в двадцати минутах ходьбы от него по трудной, ведущей сквозь кладбище дороге, наверняка мог быть назван концом света. Обитателями Кадакеса, до которого легче всего было добраться на лодке, были дюжина угрюмых рыбаков, в поте лица добывающих свое пропитание в опасных водах близ мыса Креус. Дали вернулся домой; это место он всю жизнь называл самым любимым на свете и никогда не жалел о том, что поселился здесь. Порт-Льигат, крайняя точка и пуп земли одновременно, стал центром его вселенной. Он восторгался тем, что в бухту (ограниченную черными зубцами Са Фарнера), на берегу которой стоял его дом, в XVI веке входил флот императора Карла V. Это казалось ему славным предзнаменованием. "Порт-Льигат" переводится как "вынужденная остановка". Бухта больше похожа на озеро, чем на часть моря. И это тоже радовало Дали. Он чувствовал, что здесь он в безопасности. Здесь его дом, на благоустройство которого он намеревался потратить все имеющиеся у него деньги.
Завершив в течение недели подготовительные работы для ремонта будущего жилья, Дали и Гала вернулись в Барселону, где 22 марта 1930 года художник прочитал лекцию на тему "Мораль сюрреализма" в клубе "Атеней", названном Хайме Миравитлесом "самым престижным рупором морали" в Каталонии6. Впервые Дали выступал как официальный член движения Бретона, подтверждающий также свою позицию художника-сюрреалиста в этот поворотный период его творческого развития. "Второй манифест сюрреализма" Бретона побудил Дали вновь обратиться к Фрейду — перечитать "Толкование снов" и "По ту сторону принципа наслаждения", а также внимательно ознакомиться с "Тотемом и табу":
Однако все в мире относительно, и даже такое постыдное действо, как лекция, допустимо, если служит высокому идеалу освобождения от морали7 и сеет разрушительные сомнения. (Конечно же, сомнение, в особенности если оно направлено на такие отжившие понятия, как семья, родина и вера, всегда благотворно. Но этого мало. У нас есть еще одна цель: развеять в пух и прах представление о разумном мире, данном нам в чувственном восприятии. А сделать это можно, лишь подчинив реальность своей воле — яростному параноидальному упорядочению того хаоса, к которому, как к запретной зоне, до сих пор боится подступиться европейская мысль и оттого хиреет, изнуряя себя умозрительными построениями или же попросту впадая в слабоумие.)
Жалкие снобы уже осквернили новейшие психологические открытия, причем наигнуснейшим образом — их растащили по салонам и насилуют в каждом углу, где идет так называемая интеллектуальная беседа. Наше вонючее литературно-театральное болото также незамедлительно всколыхнулось и выдало донельзя смрадную поросль нелепейших перепевов фрейдизма. Хотя совершенно очевидно, что современное общество неспособно воспринять Фрейда, исследователя уродливых глубин бытия. Несомненно одно: его открытия слепяще-ярким холодным лучом высветили подоплеку всех человеческих поступков.
Кто спорит, существуют так называемые родственные узы и чувства. И, конечно же, самопожертвование. Так, например, любящая жена целых два года ухаживает за тяжело больным мужем, не отходит от него ни днем, ни ночью, изумляя близких терпением, лаской и преданностью. Ее самоотверженность переходит все разумные границы. И что же? Беззаветная любовь вознаграждена — муж выздоровел. А жена слегла в тяжелейшем неврозе, который единодушно приписывают нервному истощению. Однако причина болезни другая и зарыта она куда глубже. Тем более, что счастье вообще-то не повергает в нервное истощение. Она желала смерти мужу — и оттого заболела сама. А самоотверженность, доходящая до крайних степеней, была лишь защитой от этого неосознанного желания8.
А вот другой пример — жена пустила себе пулю в сердце на могиле мужа. Понимаете, почему? А вот индусы понимали и потому постановили сжигать вдов — дабы уберечь их от дурных помыслов.
Кто спорит, самопожертвование, возвышенное и бескорыстное, конечно же, существует9. И тем не менее во время мировой войны участились случаи садизма среди сестер милосердия (есть неопровержимые статистические данные). Причем садистками оказывались именно самоотверженные существа, променявшие весьма обеспеченную жизнь, а то и высший свет на полевой госпиталь. Их заставали, например, за таким занятием: безо всякой медицинской надобности они ковырялись ножницами в ранах — чужая боль доставляла им наслаждение. Изобретали они и более изысканные виды истязаний. Каким же сильным и притягательным было наслаждение, если ради него женщины переносили все тяготы фронтовой жизни! Впрочем, не исключено, что прелестные сестрички страдали вдобавок и мазохизмом.
Развенчание так называемых возвышенных чувств — весьма увлекательное занятие. Не зря им занялась современная психология. Но совсем необязательно ревизовать весь набор возвышенных чувств. Уже первые примеры приводят нас к выводу о том, что согласно новой морали, порожденной кризисом сознания и утвержденной сюрреализмом, образцом нравственности, подобным бриллианту чистой воды, будет маркиз де Сад, а не кто-нибудь из нынешних певцов возвышенного (не знаю занятия гаже и подлее). Конечно же, маркиз де Сад, а не этот патлатый педик-тухлячок Анхель Гимера!10
Недавно я написал на рисунке, изображающем Священное Сердце: "Я плюю на свою мать"11. Эухенио д'Орс (эталонный болван) счел это заурядной циничной фразой, обыкновенной грубостью. Понятно, что такое извращенное толкование отнимает у моего поступка и смысл, и пафос. Орс не уловил главного — мятежного духа, не понял, что речь идет о разрешении моральной проблемы — той самой, что все мы разрешаем во сне, убивая любимого человека. Да, подсознание не знает пощады, и разум может сломиться под его тяжестью. Именно поэтому мы, поборники истины, обязаны докапываться до подсознания — до сути.
Есть действенные средства освобождения от морали — недоверие к логике, чувственному восприятию и систематическая хаотизация как реальности, так и образов. Ими давно пользуется сюрреализм. И если я говорю, что стиль Ар Нуво (Барселона просто кишит образцами модерна) необычайно дорог нашему сердцу и отвечает современным устремлениям, то это свидетельствует прежде всего о равнодушии, если не об отвращении к искусству. Том самом отвращении, которое обязывает нас счесть открытку, купленную в ларьке, живым и наглядным образцом современного массового сознания, чьи глубины неподвластны даже психоанализу (имею в виду, в частности, порнографические открытки).
* * *
Рождение новых сюрреалистических образов знаменует освобождение от морали. Крайне важно при этом добиться полной сосредоточенности, свойственной, как свидетельствуют психологи, паранойе. Суть этого умственного расстройства состоит в способности преображать мир и управлять этой вымышленной реальностью. Если параноик убежден, что его хотят отравить, доказательством тому послужит все что угодно, вплоть до самых неприметных мелочей, — все, буквально все станет свидетельством готовящегося покушения. Однажды в параноидном трансе я запечатлел женский образ, но в то же время это был конь — так ложились тени, такова была поза женщины, и не нужно было ничего менять, нужно было только увидеть коня или что-нибудь другое12. Все зависит от степени параноидной сосредоточенности — она выявляет и двойной образ, и тройной, она найдет и четвертый, да какой угодно — вплоть до сорока! А если так, то небезынтересно знать, что же представляет собой тот первоначальный образ, что он такое на самом деле, хотя не исключено, что все образы, порождаемые реальностью, суть плоды нашего параноидного воображения.
Но я отвлекся. Помимо паранойи есть и другие — более привычные и куда лучше изученные — важные для нас состояния. Я имею в виду галлюцинаторные способности, в том числе и дар спонтанной галлюцинации, сумеречные состояния, всевозможные озарения и откровения, дремотные видения и грезы наяву (это вообще естественное состояние человека), а также душевные расстройства разного рода. Уверяю вас, все перечисленное куда важнее и интереснее, чем так называемое нормальное состояние патологически нормального "тухляка", попивающего утренний кофе.
Хотя и норма не без изъяна. Свойственные всякому человеку безотчетные движения, в психологии называемые автоматическими, всякого рода ошибки и оговорки неминуемо пробивают брешь в норме. Люди подчиняются своду правил, который принят за образец, и все-таки то, что они делают, и то, как они делают, обнаруживает свой тайный смысл, безотчетный импульс, порожденный миром снов и грез, детских страхов и привязанностей. И поэтому так велика власть даже отдаленного сходства с этими потаенными образами — недаром мы принимаем ее за любовь.
Право на наслаждение — естественное право человека. Но реальность, не желая ему подчиняться, бунтует. И разум от яростного нападения переходит к круговой обороне, командуя всем укладом жизни и пестуя всю эту гнусь — благие порывы и красивые слова. Пора прекратить восхваления трудолюбия и всяких таких добродетелей и расплеваться с этим выводком идеалов, не то они доведут нас до ручки, а точнее говоря, до извращений, если не до преступлений, на половой почве.
Реальность ведет войну против наслаждения, отчаянно защищая свой последний оплот, уставленный орудиями разума, от всего, что рвется к наслаждению и способно сокрушить ее и заменить новой могущественной духовной реальностью. Сюрреалистическая Революция начнется с революции в сфере морали, а таковая уже идет полным ходом. Эта она наполняет захиревшую западную мысль своим духовным содержанием.
Сюрреалистическая Революция выступает в защиту
АВТОМАТИЧЕСКОГО ПИСЬМА,
СНА, ДРЕМОТНЫХ ВИДЕНИЙ и ГРЕЗ13,
ДУШЕВНЫХ БОЛЕЗНЕЙ и ИСТЕРИЧЕСКИХ СОСТОЯНИЙ;
признает власть
СЛУЧАЯ
и пользу
СЕКСУАЛЬНОГО АНКЕТИРОВАНИЯ,
БРАНИ,
БОГОХУЛЬСТВА,
НАПАДОК НА ЦЕРКОВЬ,
а также
КОММУНИЗМА,
АФРИКАНСКОГО ИСКУССТВА,
СЮРРЕАЛИСТИЧЕСКИХ ПРЕДМЕТОВ
и ПОЧТОВЫХ ОТКРЫТОК.
Сюрреалистическая Революция поднимает на щит имена графа де Лотреамона, Троцкого, Фрейда, маркиза де Сада, Гераклита, Уччелло и им подобных.
Это сюрреалисты учиняют кровавые побоища в кабачке "Брасери де Лила", в кабаре "Мальдорор", в театре и прямо посреди улицы.
Это сюрреалисты поносят в своих манифестах Анатоля Франса, Поля Клоделя, маршала Фоша, Поля Валери, кардинала Дюбуа, Сергея Дягилева и прочую шваль. Слушай же, молодежь Каталонии! Я пришел объявить тебе, что старый порядок рушится, сокрушая мораль. И всякому, кто еще цепляется за высокие, донельзя замусоленные идеалы, я плюну в лицо, плюну от всей души.
Пусть утрется 14.
Оскорбительная для присутствующих лекция, по словам Хайме Миравитлеса, привела к отставке президента "Атенея" Пере Короминеса, бывшего анархиста и старинного друга отца Дали15. Слова и поведение Дали сильно разгневали и Себастьяна Гаша. Яростные нападки "на самые сокровенные [его] убеждения" вывели Гаша из себя. Иначе и быть не могло при открытой враждебности Гаша к сюрреализму16.
В прессе лекция Дали получила слабый резонанс. Она совпала с другим, гораздо более важным событием — приездом в Барселону знаменитых интеллектуалов Мадрида: философа Хосе Ортеги-и-Гассета, историка Америго Кастро, филолога Рамона Менендеса Пидаля и писателя Мануэля Асаньи (будущего президента Второй Республики). Они прибыли, чтобы продемонстрировать свою поддержку каталонской культуре, и оттянули львиную долю внимания прессы. Дали не мог выбрать менее удачного времени для своей лекции. Все ее значение свелось к лаконичной заметке в "La Publicitat": "Он высказал свои соображения по поводу необходимости войны, объявленной сюрреализмом отечеству, морали, религии и семье. В доказательство он приводил исторические и личные примеры и оскорбил память прославленного сына Каталонии. Инцидентов не было"17.
Дали был взбешен не только недостатком внимания со стороны прессы, но и неспособностью аудитории "Атенея" враждебно реагировать на его провокации. Двенадцатью годами позже он попытался переписать историю, утверждая, что после того как он высказал свои оскорбления в адрес Анхеля Гимера, в него стали кидать стулья, а затем появилась полиция и заставила лектора покинуть зал18.
Наиболее увлекательной частью лекции были мысли, намеченные уже в его неопубликованном сценарии, о паранойе. В теоретическом сочинении "Дохлый осел", появившемся в июле в новом журнале Бретона "Le Surrealisme au Service de la Revolution" ("Сюрреализм на службе Революции"), он развил эту тему, настаивая, что паранойя обладает огромным потенциалом для сюрреализма:
В то время Дали отстаивал идею "организованного" бессознательного, в противовес бретоновской идее автономии, высвобождения подсознательного.
Интерес к паранойе, как показывает выступление Дали и подтверждает "Дохлый осел", неразрывно связан с его увлечением двойными и многослойными образами в живописи. Ко времени написания "Дохлого осла" Дали добавил третий образ к картине, упомянутой в лекции. В окончательном варианте она была названа "Незримые спящая женщина, лошадь и лев". Позднее художник говорил, что эта работа навеяна пейзажем скал мыса Креус, чьи фантастические скалы и игра светотени очаровали его еще в детстве19. Попытки Дали через созерцание картины привести зрителя в состояние, близкое параноидному бреду, не увенчались полным успехом: части тел лошади и женщины были искажены схемой двойного образа. В написанной одновременно картине "Человек-невидимка" голова мужчины и контур сидящей фигуры гораздо заметнее, чем это хотелось бы, — образ не "возникает" неожиданно, как, например, кролик в "Мрачной игре". Правая рука и плечо, например, представлены в виде торса обнаженной женщины. Она изображена в точно такой же позе, что и женщина в заключительных кадрах "Андалузского пса". А левая рука мужчины — рука, и только. Правая же рука, в большей степени напоминает фигуру женщины-лошади из картины "Незримые спящая женщина, лошадь и лев"; слева на заднем плане появляется часто используемый в это время символ — кувшин, который образуют головы Дали и Анны Марии, отмеченные идиотским выражением (появление на переднем плане разъяренного льва — намек на отца художника).
К лету 1930 года Дали создал то, что он назвал "параноидно-критической теорией". Ее неотъемлемой частью были двойные образы20. Слово "метод" не употреблялось, возможно, до 1932 года21. Это было блестящей находкой, изобретательной техникой для переживания некоего параноидного феномена, занимавшего Дали. Но если термин "параноидно-критический метод" вскоре стал знаменитым (Дали сделал все возможное для этого), суть его оставалась неуловимой. Дали говорил позже: "Я не знаю, в чем заключается мой метод, но... он прекрасно работает!"22 Цель метода Дали объяснял в "Дневнике одного гения": "В общем смысле он является попыткой строгой систематизации наиболее бредовых явлений и состояний, попыткой сделать осязаемыми мои наиболее маниакально-опасные идеи"23.
Дед художника по отцовской линии страдал серьезным шизофреническим расстройством, приведшим его к самоубийству. Видел ли Дали связь между этим фактом и его возрастающим увлечением паранойей? Трудно представить себе, что когда из домашнего буфета был извлечен этот старый забытый скелет, рассказывает двоюродная сестра художника Монтсеррат, Дали остался равнодушным. Глядя на поведение своего отца и дяди Рафаэля, весьма часто напоминающего поведение их неуравновешенного предка, Дали, возможно, задавался вопросом: не унаследовал ли и он предрасположенность к шизофрении? Естественно, Дали выработал свой "метод" в надежде нейтрализовать такую опасность, избавиться от страха, "сублимировав" его в своем искусстве, ставя тем самым потенциальную болезнь под контроль.
Насколько в действительности к 1930 году Дали был осведомлен о феномене паранойи? Это слово, в переводе с древнегреческого, означает "расстроенный ум". Таким термином психиатрия в XIX веке обозначала маниакальное сумасшествие, в особенности манию преследования, которой, в сущности, и страдал дед Дали24. Конечно, он встречал некоторые ссылки на нее в "Толковании снов" и обращал внимание на часто повторяющееся утверждение Фрейда о том, что причиной паранойи "являются попытки блокировать неумеренно сильные гомосексуальные импульсы". Зная страх Дали перед гомосексуализмом, можно легко представить себе, как это на него подействовало. Возможно, что параноидно-критический метод, помимо желания предотвратить паранойю и обуздать подсознание, был выработан как крепкая защита против этого сексуального соблазна, мучительно пугающего художника.
Молодой французский психоаналитик Жак Лакан, работавший в то время над диссертацией о паранойе, с восторгом воспринял "Дохлого осла". Лакану казалось, что Дали был абсолютно прав в своей попытке покорить паранойю с пользой для творчества, раскрывая с ее помощью внутренний мир. Лакан встретился с художником25. Он не оставил воспоминаний о встрече, а Дали, возможно, описал ее несколько преувеличенно26. Правда, "Дохлый осел" и встреча с его автором повлияли на лакановскую теории паранойи, хотя он никогда этого не признавал27. Что касается Дали, то он получил дополнительный стимул следовать по избранному пути.
Примечания
1. Von Maur, p. 196.
2. О дате отъезда см.: Eluard, Lettres a Gala, p. 421, n. 3 to letter 71.
3. SL, p. 268.
4. Land Registry Office, Roses, property (finca) number 1714, vol. 1157, f. 101.
5. Ibid., f. 102. Документ свидетельствует, что сделка была подписана в Фигерасе 20 августа 1930 г. в присутствии нотариуса Франсиско Ловако-и-де Ледесма.
6. Mitavitlles, Contra la cultura burguesa, p. 55.
7. Похоже, что во фразе "parallelament als procediments" пропущено слово. Общий смысл подразумевает "деморализацию".
8. См.: Freud, Totem and Taboo, Standard Edition, vol. XIII, p. 60; испанское издание: Obras completas, vol. VIII (1923), pp. 91-93.
9. В тексте использовано словосочетание "близкий друг или родственник".
10. Дали издевается здесь над именем каталонского драматурга, от чего его пытались удержать Гаш и Монтанья при подготовке окончательного варианта "Антихудожественного манифеста" в 1927 г.
11. Его подлинными словами были: "Parfois je crache par plaisir sur le portrait de ma mere" ("Иногда ради удовольствия я плюю на портрет своей матери"),
12. "Незримые спящая женщина, лошадь и лев". Фотография непоправимо испорченного произведения опубликована в ВОН, р. 100.
13. В дальнейшем Дали предпочитал термин "гипнагогические образы".
14. Текст был напечатан: Helix, Vilafranca de Penedes, No. 10 (March 1930), pp. 4-6; см. также его воспроизведение: Molas, pp. 364-368.
15. Miravitlles, Contra la cultura burguesa, p. 55.
16. Gasch, L'expansid de l'art catala al топ, p. 156.
17. La Publicitat, Barcelona, 23 March 1930, p. 8.
18. SL, p. 321.
19. Ibid., p. 308.
20. Dali, "La Chevre sanitaire" (датирована 13 августа 1930 г.).
21. "Около 1933 года", согласно Д. Эйде (р. 121).
22. Дали в интервью Паломе Чаморро для программы "Образы" Испанского Телевидения (см.: "Библиография", разд. 7).
23. DG, р. 195.
24. Freud, Totem and Taboo, Standard Edition, vol. XVI, p. 308.
25. Roudinesco, pp. 56-57.
26. SL, pp. 17-18. Дали был польщен вниманием Лакана, ознакомившегося с эссе "Анжелюс" в "Minotaure" в 1933 г. Однако мнение Рудинеско об их более ранней встрече представляется убедительным.
27. Roudinesco, р. 85.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
