Петух в курятнике
Сальвадор Дали был в детстве тем, кого в Англии, Франции или в Штатах назвали бы "испорченным ребенком", но на кого в Испании почти не обращали внимания. Его родители, удрученные смертью первого сына, дрожали над вторым, предоставляя ему возможность делать все что заблагорассудится и тем самым предопределив стиль поведения всей его жизни. С первых дней существования малыша они стремились исполнить каждый его каприз, и он быстро привык вертеть родителями по-своему. По словам Анны Марии, очень скоро семья обнаружила, что единственный способ утихомирить Сальвадора — не перечить ему, а скорее постепенно, украдкой и ласками, убеждать его в том, что он хочет чего-то другого, более разумного1. Дали и сам вспоминал, как проснувшись видел склоненное к нему с любовью лицо матери, повторяющей вслух ежеутреннюю формулу: Cor que vols? Cor que desitges? ("Что ты хочешь, сердечко мое? Чего ты желаешь, сладкий?"). Когда мальчик подрос, он отвечал, что хочет в кино2.
Любовь Сальвадора к кинематографу подогревалась в первую очередь домашними сеансами, когда мать, управляя ручным кинопроектором, показывала ему фильмы. Он запомнил два из них — "Падение Порт-Артура" (короткий документальный фильм о русско-японской войне) и "Влюбленный студент". Анна Мария вспоминала, что их мать показывала им также фильмы Чарли Чаплина и Макса Линдера. Кроме того, дома часто смотрели волшебный фонарь. Когда в 1914 году открылся "Зал Эдисона", первый в Фигерасе кинотеатр, Сальвадор мог бегать туда сколько душе было угодно 3.
Безотказность родителей имела плачевные последствия для их сына. Упрямый, балованный, разодетый, заласканный любимчик, Сальвадор был царь и бог в семье, особенно до появления на свет сестры Анны Марии в январе 1908 года. Дали часто возвращался к рассуждениям о потрясении, которое испытывает первенец при появлении другого ребенка, хотя нигде — ни в "Тайной жизни", ни в других автобиографических сочинениях — не говорил об этом прямо. Его рассказ о наблюдении кометы Галлея — явное свидетельство обиды соперничества. Дали, наверное, все-таки не ударил Анну Марию в тот вечер (ему было шесть лет, а ей — два года) но, видит Бог, ему очень этого хотелось4.
Рассказы Дали о том, как он при всяком удобном случае вертел родителями как хотел, весьма забавны, хотя сомнительно, что он справлял свои естественные надобности вблизи дома и вообще в самых неожиданных местах, чтобы родители взволновались, заподозрили болезнь и окружили его усиленной заботой5. И правда ли, что восьмилетним он все еще писал в кровать, чтобы заставить отца купить ему красный трехколесный велосипед?6 Увлеченность теорией Фрейда — неизменная черта Дали — не позволяет доверять описаниям этих младенческих эксцессов. Тем не менее маниакальное отношение к экскрементам в его творчестве очевидно.
Примечания
1. Ibid., p. 16.
2. Из разговора с Нанитой Калашникофф в Марбелье 13 сентября 1995 г.; Lear, Le Dali d'Amanda, p. 159; DG, p. 203.
3. UC, p. 32; Bernils i Mach, Figueres, p.77; AMD, p. 35.
4. SL, pp. 11-12. Комету можно было видеть ночью 20 мая 1910 г. Согласно газете "La Veu de l'Emporda" от 22 мая 1910 г., комета не была видна в Фигерасе из-за сильного дождя.
5. UC, р. 28.
6. SL, р. 1; UC, р. 28.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
