Монтуриоль, 20
Как в "Тайной жизни", так и в других автобиографических текстах Дали скупо описывает просторную квартиру на улице Монтуриоль, 20, в Фигерасе, где он провел первые десять лет жизни. К счастью, этот недостаток был частично восполнен воспоминаниями его сестры Анны Марии об их первом доме, откуда семья выехала в 1912 году, когда ей было всего четыре года.
Дом и поныне стоит на том же месте, но под номером шесть, зажатый с обеих сторон современными постройками. Северные окна квартиры на втором этаже выходили на улицу Монтуриоль, а южные — на параллельную ей улицу Каманьо, с запада открывался чудесный вид на сад местной аристократки, маркизы де ла Торре, чей великолепный особняк другой стороной выходил на бульвар. С галереи дома вдоль улицы, где стиралось и сушилось белье, открывался еще более красивый вид: отсюда Дали видел широкую Ампурданскую равнину и горный хребет Сант-Пере де Рода.
Вдоль стены дома, выходившей в соседний сад, также шла галерея, о которой с ностальгией вспоминала Анна Мария. На ней стояли цветочные горшки с лилиями и нардами, источавшими сладкий запах (они стали любимыми цветами Сальвадора), а Фелипа Доменеч, любившая птиц, здесь же, на галерее, разводила канареек и голубей (Дали мельком упоминает канареек на первой странице "Тайной жизни"1). Ветви грецкого ореха нависали над галереей, образуя укромный уголок на ней. В отроческих дневниках, уже после переезда, Дали восстанавливает в памяти "дворец" маркизы де ла Торре, купающийся в лунном свете с садом, где в ветвях огромного эвкалипта пел соловей, а в пруду квакали лягушки2. Если по ночам галерея казалась таинственной, то днем от нее веяло "чистым импрессионизмом", к которому, по меткому выражению Анны Марии, примешивался "фламандский" колорит, рождаемый присутствием бабушки Марии Анны Феррес во вдовьем платье, с вязанием в руках3.
Мария Анна Феррес со своей двадцатисемилетней дочерью Каталиной переехали к Дали в 1910 году, когда Сальвадору было шесть лет, а Анне Марии два года, и заняли несколько комнат на верхнем этаже. Их переезд оказал большое влияние на всю семью4.
Под ними (а не наверху, как пишет Дали в "Тайной жизни") жила семья Матас. Старшие члены семьи, Педро и Мария, родом из пригорода Барселоны, в прошлом эмигрировали в Буэнос-Айрес. Они вернулись в Испанию с тремя детьми: Урсулой, Антонией и Дионисио, и обосновались в Фигерасе; в переписи населения 1906 года Педро был записан бизнесменом5. Семьи очень подружились, Анна Мария с удовольствием вспоминала, как сестры Матас, ее мать и тетка Каталина смеялись и болтали на балконе нижнего этажа, заваривали мате (парагвайский чай) и сплетничали6. Их галерея, обнесенная каменной балюстрадой, была шире, чем у Дали. Много лет спустя Дали признавался Аманде Лир, что эта балюстрада, более респектабельная, нежели железные перильца их собственной галереи, была предметом его детской зависти7. На Сальвадора произвел большое впечатление образ жизни семьи Матас, и он записал в своем дневнике, что Урсула, которой было тогда четырнадцать лет, представлялась ему "эталоном красоты 1900 года". Что касается их гостиной, с чучелом аиста, всевозможными антикварными безделушками и ящиком мате с изображением Наполеона (кумира Сальвадора), то эта комната была воплощением его мечты. Он частенько приходил сюда — пить мате из серебряного стаканчика, передаваемого по кругу; одним словом, он любил бывать в этой замечательной квартире. Увы, все закончилось в 1911 году, когда семейство Матас переехало в Барселону 8.
Первые рисунки Дали, по свидетельству Анны Марии, были сделаны на галерее их дома: крошечные лебеди и утки, выцарапанные на крышке стола, чтобы из-под красной краски появилась белая поверхность. Восхищение Фелипы Доменеч по поводу прилежных попыток ее сына выражались в часто повторяемой фразе, ставшей семейным афоризмом: "Если он говорит, что нарисует лебедя, он рисует лебедя, а если говорит, что нарисует утку, так он рисует утку"9. Вероятно, она испытывала особое удовлетворение от проявляющегося в мальчике дарования, потому что эта женщина, "ангел нежности", была способна, по словам Дали, изображать "изумительных фантастических животных на длинном листе бумаги цветными карандашами", которые аккуратно складывала "в маленькую книжицу, разворачивающуюся как гармошка"10.
У Сальвадора и Анны Марии была няня Лусия Жисперт де Монтканут, оказавшая на обоих огромное влияние. Как и Сальвадор в "Тайной жизни", Анна Мария в своих мемуарах вспоминает ее с любовью. Дали пишет, что Лусия и его бабка, Мария Анна Феррес, были "две аккуратнейшие старушки, которых я когда-либо встречал, с белейшими волосами и тончайшей, испещренной морщинами кожей"11. Если Анна Мария отмечает удивительную доброту няни, ее бесконечное терпение и грушевидный нос — объект постоянных насмешек детей12, то Сальвадору больше всего запомнились ее сказки. Лусия пела им перед сном народные каталонские колыбельные и рассказывала многочисленные истории, две из которых он пересказывает в "Тайной жизни"13. В 1917 или 1918 году художник написал портрет Лусии, а ее песни и забавные истории помнил до конца своих дней14.
Для доньи Фелипы и ее сестры Каталины, выросших в большом городе, самым приятным были частые посещения Барселоны, куда они специально ездили слушать "Каталонского Орфея". Сопровождал их туда брат Ансельмо. У сестер сложился обширный репертуар народных песен, исполняемых с любовью. Анна Мария воспроизводит слова очаровательной каталонской колыбельной песни об ангеле сна, которую Лусия пела Сальвадору15. Отец также был неравнодушен к музыке; по воспоминаниям Анны Марии, он, устроившись в кресле-качалке, слушал "Аве Мария" Гуно или отрывки из "Лоэнгрина" на своем граммофоне с огромной трубой. Дон Сальвадор страстно любил сардану, каталонский народный танец, и его великого реформатора Пепа Вентуру, а также с гордостью демонстрировал принадлежащую ему tenora последнего — каталонский вариант гобоя. Иногда он устраивал представления — сарданы: танцевали прямо на бульваре, который специально для этого поливали из шланга, и воздух наполнялся запахом мокрых цветочных клумб16.
Примечания
1. AMD, pp. 9-22, passim.
2. Dali, "Ninots", цитата Анны Марии Дали (Noves imatges de Salvador Dali, p. 75).
3. AMD, p. 12.
4. Имена Марии Анны Феррес и ее дочери Каталины появляются в 1911 г. в городских регистрационных записях ("Padron de habitantes", f. 177), где сообщается, что они живут в доме по улице Монтуриоль, 20, уже на протяжении года (Arxiu Historic Municipal, Figueres Town Hall).
5. "Padron de habitantes", Figueres Town Hall, 1906, f. 109.
6. Anna Maria Dali, Naves imatges de Salvador Dali, pp. 34, 40.
7. Lear, Le Dali d'Amanda, p. 183.
8. SL, pp. 5-6; дата рождения Урсулы Матас — 12 июля 1890 г. — встречается в записях Муниципального зала Фигераса, 1906 (f. 109); в регистрационном списке жителей от 1911 г. (f. 176) семейство Матас по адресу: Монтуриоль, 20, уже не упоминается.
9. AMD, pp. 11-12.
10. SL, p. 48.
11. Ibid., p. 67.
12. AMD, pp. 19-20.
13. SL, pp. 67, 234-236, 347. Анна Мария Дали подтверждает, что Лусия часто рассказывала Сальвадору сказки (AMD, р. 36).
14. Репродукцию в цвете см.: МЕАС, I, No. 11, р. 20. О Лусии см. также: Jimenez and Playa, "Dali vist des de l'Emporda — X. Llucia Gispert de Montcanut", Нота Nova, Figueres, supplement to No. 361, May 1984, p. 39.
15. AMD, p. 9. Песенка упоминается Дали в SL, p. 67.
16. AMD, pp. 12-14.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
