Капитан у штурвала
С тех пор как в 1948 году ушел на пенсию Джордж Келлер из галереи "Бинью", Гала взяла на себя распорядительные функции по устройству работ Дали, строго следуя принципу оплаты наличными. Но поскольку слава художника росла и заказы множились, Гала с трудом справлялась с этими обязанностями. Дали нуждались в профессиональном помощнике. Но кто мог занять это место? В конце 1959 года они решили обратиться к Питеру Муру.
Кинорежиссер Александр Корда умер в январе 1956 года, а вместе с ним — и "Лондон Филмз". Лорд Бернштейн предложил П. Муру работу на телевидении, но там требовался специальный диплом, а Мур не желал возвращаться за школьную парту. В начале 1960 года Дали пригласил его в Нью-Йорк и предложил занять место управляющего и "военного советника". "У любой южноамериканской банановой республики есть свой военный советник, а поскольку Дали гораздо важнее их всех вместе взятых, то уж точно одного советника заслужил", — шутил Мур1. Ему не была назначена твердая заработная плата за ведение дел, зато гарантировали десять процентов от оформленных сделок. В его обязанности входило продавать все, что не имело отношения к живописи Дали; реализация же оригинальных картин и рисунков оставалась прерогативой Галы. В распоряжении Мура оставались скульптурные работы, рукотворные галстуки и рубашки Дали, реклама обуви и духов, украшения для аэропланов, мозаичные игры — одним словом, все, что можно было представить2.
Питер Мур не раздумывая принял это предложение. Он утверждал, что в первую же неделю оформил сделку на пятьсот тысяч долларов: "Боже мой, сказал я себе, ты сидишь на куче золота. Так оно и было". От своего отца-ирландца Мур унаследовал склонность к хвастовству, указанная сумма, возможно, сильно преувеличена. Он был удивлен, узнав об антисемитизме супругов и об их нежелании иметь дело с агентами-евреями. С точки зрения Мура, это было непрактично. Агенты сговорились и намеренно занижали цены на картины Дали. Мур решил, что он должен изменить ситуацию и увеличить доход3.
Склонный к антисемитизму Рейнольд Морз обратил внимание на сложные отношения Дали с нью-йоркскими агентами. Однако он находил этому свое объяснение. С их стороны якобы имела место "продолжительная дискриминация Дали как католика, особенно в сравнении с Пикассо, который никогда не затрагивал темы религии в своем творчестве". Это суждение, на наш взгляд, смехотворно. Нью-йоркские евреи и слышать не желали о Дали, потому что он не раз оскорблял их своими антисемитскими выходками. Его вероисповедание их совершенно не заботило4.
Питер Мур считал Галу "скверным агентом". Чаще всего она продавала картины и рисунки Дали не тем людям и не по тем ценам, писал он в своих неопубликованных мемуарах под названием "Мягкие часы и жесткие времена". Ее скороспелые решения иной раз оборачивались катастрофическими результатами5.
Доверие, которое испытывали супруги Дали к капитану, вдохновляло его на поиски новых путей для получения своих десяти процентов. Мур сделал основную ставку на рынок копий, который основательно расширился в начале 1960-х годов. "Огромный спрос на работы знаменитых художников значительно превосходил предложение", — писал Рейнольд Морз в 1971 году. Тогда, по словам Морза, "импресарио уговорил Дали подписать заявление о том, что обыкновенная репродукция, сопровожденная его подписью, может быть уравнена в цене с оригинальной акварелью или литографией просто потому, что она соответствует авторскому содержанию". Есть основания считать, что этим импресарио был Мур. На практике это означало: от Дали требовалось подготовить оригинальную акварель, затем выпускалось лимитированное количество копий, и Дали подписывал каждую. Такие репродукции продавались как "оригинальные работы", что, конечно же, было мошенничеством6.
Репутация Дали как серьезного художника была значительно подорвана, так как все происходило при его попустительстве и из-за непомерной жадности Галы. Продажа копий приносила реальную наличность, немедленно и много. Еще в 1940-е годы Дали сделал состояние на примитивной рекламе трикотажных изделий Брайана, теперь же, двадцать лет спустя, когда он стал гораздо более знаменит, у него появилась возможность увеличить приток живых денег не только за счет коммерческих проектов — рекламы спортивной одежды Джека Уинтерса или шоколада Ланвена, но и за счет новой технологии репродукций.
Супруги Дали всегда предпочитали сделки за наличные и опасно рисковали, нарушая законы Соединенных Штатов, Франции и Испании, где они жили многие годы. По-видимому, Гала использовала свои гипнотические способности, отводя подозрения таможенных чиновников и шагая по "зеленому" коридору пограничных пунктов с огромными суммами наличных денег в чемоданах. Рейнольд Морз также приобщился к этой практике, поняв, что если он не будет платить "живыми" деньгами, то не получит ничего. "Можете поверить, — вспоминал он о покупке, сделанной в 1965 году, — что сверток испанских песет на сумму в сто тысяч долларов был довольно тяжел, и я помогал Гале упаковывать его в багаж!"7
Поскольку Дали был далек от профессиональной этики, он и Гала без зазрения совести подкупали всякого, с кем имели дело. Дали не уставал повторять, что если люди позволяют попадаться на его крючок, значит они сами виноваты.
Питер Мур утверждает, что в течение первых семи лет он зарабатывал двести тридцать тысяч долларов чистыми ежегодно и миллион долларов в течение следующих пяти лет, по мере усиления спроса на тиражированные копии. По собственному признанию, работая у Дали, он стал миллионером исключительно благодаря этим выгодным сделкам8.
В феврале 1960 года, как только Питер Мур приступил к своим обязанностям "военного советника", состоялась частная презентация "Открытия Америки Христофором Колумбом" в нью-йоркской галерее "Френ энд Компани" — в преддверии открытия Галереи современного искусства Х. Хартфорда. К марту картину увидели более семисот посетителей. Гигантское полотно не произвело на критиков особого впечатления. Директор одного из музеев уверял, что картина устарела на добрую сотню лет и явилась очередным упражнением Дали в искусстве качественного китча. Х. Хартфорд, впрочем, был удовлетворен: экспонирование картины превысило его "самые обнадеживающие прогнозы"9.
Одной из первых сделок в области книгоиздательства в это время стало иллюстрирование "Божественной комедии" в издании Жозефа Форе. Дали выполнил сто одну деревянную гравюру с акварелей, созданных по заказу итальянского правительства несколько лет назад. В "Дневнике одного гения" Дали хвастается, что сам уговорил Форе заплатить ему двойную сумму по сравнению с тем, что получил от итальянцев10. После издания книги в мае 1960 года иллюстрации были выставлены в галерее "Палаис". Дали был доволен их показом и последовавшими лестными отзывами: "Весьма приятно это поклонение, в чьих волшебных волнах я просто купался. Абстракционисты умирали от зависти, вновь и вновь получая подтверждение, что их искусство — элементарная чепуха"11.
Вернувшись в Порт-Льигат на весну и лето, Дали с помощью Исидора Беа приступил к очередному гигантскому полотну "Вселенский Собор" (289 х 259 см). Папа Иоанн XXIII объявил о созыве Собора 24 января 1959 года, через несколько месяцев после своего избрания. Дали, не упускающий Его Величества Случая и жаждущий быть в центре внимания, понял, что намеченное мероприятие — прекрасный повод и тема для новой картины. Он ввел в нее портрет Галы, вернее — повторение ее портрета в "Святой Елене Порт-Льигата" (1956). Здесь же мы видим и самого художника — в образе Веласкеса с картины "Менины", смотрящего на нас почти вызывающе. В верхней части полотна изображен Бог-Отец, его обнаженная фигура представлена без признаков пола и вписана в арку. На эскизе же к картине, названном "Троица", Бог-Отец был изображен с тестикулами. Возможно, Дали отказался от них, чтобы не обидеть благочестивых покупателей12. Если голова Бога-Отца невидима, то лики Бога-Сына и Святого Духа — самые невыразительные из всех религиозных персонажей Дали. Лучшей частью картины стали скалы мыса Креус, отраженные в водах одной из бесчисленных бухт13.
"Вселенский Собор" (1960) был последней масштабной работой Дали на религиозную тему. В том же месяце Андре Бретон, Марсель Дюшан и Пьер Хосе организовали Международную выставку сюрреализма в галерее "Д'Арки" в Нью-Йорке. К ужасу Бретона, Дали уговорил Марселя Дюшана разрешить ему участвовать в ней, чтобы выставить картину "Сикстинская Мадонна" ("Ухо с Мадонной"). Бретон и его друзья опубликовали ноту протеста под заголовком "Наши уши не направлены в эту сторону". Здесь же на карикатуре красовалась Гала из "Ультрамариново-корпускулярного Вознесения", но с усами Дали (что намекало на "Мону Лизу" Марселя Дюшана), а руки ее были сложены в молитвенном жесте. Карикатуру венчала надпись: "Она опять попрошайничает", с добавлением в скобках: ("как и всегда"), В тексте сообщалось, что Дали был изгнан из сюрреалистического движения более двадцати лет назад. С тех пор мнение сюрреалистов о нем как о "художнике клерикалов и расистов, фашисте, друге Франко и экс-апологете Гитлера" не изменилось14. Рейнольд Морз и другие поклонники Дали усмотрели в поведении Бретона признаки зависти. Дали "преуспел", тогда как он, Андре Бретон, основатель движения, "потерпел неудачу". Это было далеко от правды. Возмущение Бретона, несомненно, отражало его нравственную позицию.
Примечания
1. Из разговоров с П. Муром в Кадакесе в 1995-1996 гг.
2. Интервью с П. Муром в программе Би-Би-Си "Арена", 1986 (см.: "Библиография", разд. 7).
3. Видеозапись беседы с П. Муром в Кадакесе 6 августа 1995 г.; телефонный разговор с ним же 26 августа 1996 г.
4. Morse, Salvador Dali, Pablo Picasso, p. 36.
5. Машинописная копия "Мягких часов и жесткого времени" ("Soft Watches and Hard Times"), принадлежавшая Рейнольду Морзу (Музей Сальвадора Дали, Сент-Петерсберг, Флорида).
6. Дополнение к кн.: Morse, A New Introduction to Salvador Dali, pp. 13-14.
7. Morse, Animal Creckers, p. 197. Картина — "Вселенский Собор".
8. Из разговора П. Муром в Кадакесе 27 октября 1995 г.
9. Morse, Dali. A Panorama of his Art, p. 194; Secrest, p. 215.
10. UC, p. 166.
11. DG, p. 189.
12. Воспроизведение в черно-белом варианте см.: Morse, Dali. A Panorama of his Art, p. 197.
13. Воспроизведено в DOH, p. 361; Descharnes and Neret, Dali, II, p. 530.
14. Документ воспроизведен в VPSD, p. 157.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
