Пролог
Мир, в котором он был рожден, — любопытный мир Каталонии, области на северо-востоке Испании, — занял собой весь фон картин Дали, заполнив его видение мира и окрасив его подсознание. Каталонцы — отдельное от других испанцев племя, которое отличается от них в психологическом отношении. Каталония является одной из наименее "арабских" частей Испании, и она больше получила — и в смысле темперамента, и в смысле традиций — от французской провинции Лангедок. Каталонцы считаются людьми энергичными, творческими и заинтересованными деланием денег; начиная с XIII столетия они были купцами и торговцами, и там имеется многочисленный и преуспевающий средний класс.
В значительной части истории Каталонии доминирующую роль играет Барселона: второй по величине город в Испании, активный политически, а исторически — рассадник национализма и модернизма. "Трюизмом является утверждение, что все города сформированы политикой, — замечает Роберт Хьюз в своей аналитической книге об этом городе. — Но тем не менее оно остается истиной — причем истиной ярко выраженной и бросающейся в глаза — применительно к Барселоне". Если, однако, продвинуться немного дальше вверх по побережью, миновав столицу провинции Жерону и дойдя до Фигераса, который находится всего в двадцати пяти километрах от французской границы, то обнаруживаешь мир, в котором люди в течение длительного времени располагали возможностью заниматься своим делом, оставаясь не потревоженными свирепыми трудовыми спорами, вольнодумцами или вспышками анархизма, эндемичного1 для Барселоны в первые годы XX столетия, когда Дали был мальчиком.
Фигерас — самый большой город в выдвинутой на восток части Каталонии, именуемой Ампурданом; он расположен на северной кромке равнины с тем же названием, в том углу средиземноморского побережья, который имеет долгую историю. Сама равнина берет название от Эмпуриеса — порта древних греков, который впоследствии стал утончённым приморским курортом для наиболее зажиточных из тех римлян, кто обосновывался в этой области. Дорога, обходящая Фигерас, построена на базе древней трассы Виа-Гераклеа [Геракловой дороги] — маршрута, которого придерживался Ганнибал и последовательно накатывавшиеся волны торговцев2, завоевателей, а позднее — во времена гражданской войны в Испании — поток в полмиллиона беженцев, направлявшихся из Испании во Францию.
Со стороны этой трассы Фигерас во многом напоминает любой другой провинциальный испанский сельскохозяйственный или торговый центр. Это пыльное скопление узких улочек, поднимающихся под небольшим углом к маленькому замку, выстроенному в XIX веке. Как и почти в каждом другом испанском городе, его центр образует рамбла (rambla) — широкая мощеная аллея, обсаженная деревьями. Однако при более пристальном взгляде глаз путешественника улавливает кое-что, ставящее Фигерас особняком. В плотно застроенном центре, где здания располагаются ближе всего друг к другу, над крышами парит огромный прозрачный пузырь. На самом деле этот геодезический купол3 представляет собой крышу над сценой Театра-музея Галы-Дали. Чуть ниже этого места под необозначенной каменной плитой покоятся останки Дали.
Лишившийся после гражданской войны крыши и стоявший в запустении, этот небольшой провинциальный театр был восстановлен Дали и представляет собой любопытный памятник его жизни и творчества. Театр этот является созданным им самим Эскориалом4, окончательной формулировкой сюрреалистического "дара природы", то есть предмета искусства, созданного самой природой; в то же самое время это последняя и наиболее долговременная сюрреалистическая шутка из тех многих, которые Дали сыграл над жителями своего родного города на протяжении жизни. Указанное здание являет собой подлинный "дализм" — в том смысле, что, выглядя так, словно художник задумал его в приступе то ли вредности, то ли озорства, чтобы позлить населяющих Фигерас буржуа, этот театр-музей теперь привлекает более полумиллиона посетителей в год и служит, таким образом, главным источником доходов этого города.
Именно здесь, когда указанный театр был еще мюзик-холлом, у Дали состоялась его первая выставка картин — ему было тогда пятнадцать лет. "Все мои ранние воспоминания и эротические происшествия случались как раз в этом месте, и оно является наиболее законным пунктом, где должен существовать мой музей", — объяснял Дали в телевизионном интервью ближе к концу своей жизни. Наискосок через небольшую площадь к югу от театра располагается церковь Сант-Пере, в которой Дали крестили, и в трех улицах отсюда стоит дом, где он родился.
Ампурдан геологически отличается от любой другой части Испании. К северу от него Пиренеи перегораживают дорогу во Францию. На юге лежат холмы Альберы, по другую сторону которых лежит Средиземное море, а на его узком берегу — рыбацкая деревня Кадакес. Между ними раскинулась Ампурданская равнина — "самый конкретный и самый объективный ландшафт, который только существует в мире". Эта равнина, плоская и плодородная, на эволюционной лестнице находится в одной ступеньке от солончаковой низины, затопляемой морской водой. Она подбита, словно мехом, тростниковой отделкой и разлинеена на манер прямоугольной сетки дорогами, которые настолько лишены поворотов, что быстро исчезают в бесконечности. Здешняя округа выглядит так, как будто весь этот плоский простор был аккуратно натянутым пустым холстом, готовым к прикосновению кисти живописца. Равнина Ампурдана столь плоская, что перспектива кажется здесь укороченной, и этот эффект еще более усиливается, когда с севера дует трамонтана5, и в такое время поля и холмы в сухой четкости воздуха кажутся пойманными в какую-то кристаллическую сферу. Если смотреть к югу от Фигераса по направлению к морю, как это всю жизнь делал Дали, то в ясные дни глаз будет внезапно остановлен холмами Альберы, которые взлетают от равнины вверх настолько резко и круто, что они могли бы быть отрезаны гигантскими ножницами от неба.
И эта равнина, и окружающие ее холмы, и изысканные круглые башни мельниц, которые акцентируют ровность окрестностей, и узкие белые дороги — всё это выглядит знакомым, и так оно и есть. Мы видели эту изысканную вселенную — размером всего тридцать километров на тридцать — на бесчисленных картинах Дали. Иногда он рисует ее, будучи в автобиографическом настроении, как фон для своих воспоминаний об оцепеневших, одетых во всё черное коммерсантах из его детства, которые ступают, словно во сне, вдоль по ее длинным дорогам и низводятся ее расстояниями до карликов. Этот тайный уголок Каталонии и был миром Дали. Большинство его сознательных и подсознательных психодрам разыгрывалось именно здесь — будь то в его картинах, в его литературных произведениях или в его жизни. Этот мир был также и тюрьмой, из которой он постоянно стремился сбежать, но его снова и снова отбрасывало в ту точку, которую он расценивал, с одной стороны, как удушливое болото, а с другой — как единственное место, где он мог находить гармонию и спокойствие. Любой другой пункт был для него, как он сказал, "ночевкой под открытым небом". Ему всегда нужно было возвращаться сюда, потому что только здесь он мог писать картины. Только Ампурдан располагал полной властью над его воспоминаниями и над его внутренней реальностью.
Повторяющаяся время от времени антипатия к тому, что Дали часто именовал своей тюрьмой, бывала весьма неистовой. Когда Дали в разгар своего первого разрыва с семьей писал в журнал "Сюрреализм на службе революции", он сказал про Ампурдан и его жителей так:
Думаю, любое место на земле абсолютно не в состоянии... производить нечто столь же отвратительное, как то, что обычно называется... каталонскими интеллектуалами. Они являют собой грандиозную кучу грязи, и эти люди имеют обыкновение носить усы, напичканные истинным и неподдельным дерьмом... Иногда сих интеллектуалов поражают приступы вежливого и взаимного благоговения... Они отплясывают тогда всякие хренудные6 танцы типа, например, сарданы7, которая уже сама по себе была бы достаточна для того, чтобы покрыть позором всю эту страну и навлечь на нее бесчестье — даже учитывая тот факт, что в провинции Каталония, как известно, просто невозможно добавить еще один срам к тем позорищам, которые ландшафт, города, климат и т. п. уже пожаловали этой постыдной стране.
Никакой другой художник не был одержим неким конкретным местом настолько полностью, как Дали, а также не нашел такое место, которое было бы для него столь же неотвратимым. Каким бы знаменитым он ни сделался позже, в какой бы мере он ни стал персонификацией напряжений, страхов и забот того века, в котором жил, Дали всегда оставался истинным сыном Ампурдана. Как он сказал, имеется всего одна картина, "которую ты всю свою жизнь продолжаешь писать на разных холстах, подобно кадрам того реального фильма, который прокручивает воображение".
Примечания
1. Эндемичный — изначально присущий определенной стране, местности или нации; говорится о растениях, животных, заболеваниях, а иногда и о нравах, привычках и т. д.
2. Надо заметить, что и Emporda (испанское название Ампурдана), и предшествующее ему Empuries восходят к древнегреческим словам "emporios" — относящийся к торговле, коммерции, "emporos" — путешественник, торговец, купец, "emporion" — место торговли.
3. Легкая и прочная сферическая конструкция, в которой находящиеся под напряжением треугольные или многоугольные грани, состоящие из распорок или плоскостей, заменяют принцип арки и распределяют напряжение непосредственно в пределах самой структуры. Ее разработал американец Ричард Бакминстер Фуллер (1895-1983).
4. Эскориал (также Эскуриал; буквально: "место, где я исчерпал себя") — огромный четырехугольник мрачных сооружений из гранита, выстроенных в 1542- 1563 годах Филиппом II на пустынной возвышенности близ Мадрида как резиденция испанских королей; включает дворец, церковь, монастырь и другие здания, сгруппированные вокруг внутренних дворов.
5. Трамонтана (буквально — "ветер из-за гор") — в средние века и позднее так именовался в Средиземноморье северный ветер (первоначально — ветер, дувший в Италии из-за Альп).
6. "Conudo" (исп.) — дализм, означающий "грубые, отвратительные" (восходит к испанскому нецензурному слову, относящемуся к телу женщины [прим. перев.]). — Прим. автора.
7. Танец, появившийся в XIX веке и глубоко связанный с каталонским национальным сознанием. Исполняется мужчинами и женщинами, которые попеременно держатся за руки, образуя замкнутый круг. Их лица остаются торжественными. Основная фигура сарданы — серия длинных и коротких шагов; точная комбинация определяется лидером, сигнализирующим о шагах пожатием руки, которое передается по кругу. Темп сперва медленный, затем постепенно убыстряется.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
