Смерть в «кадиллаке»
Зимой 1980 года Гала и Сальвадор Дали в Нью-Йорке заболевают гриппом. Они в течение нескольких недель не покидают комнату, пищу им приносят в номер, они никого у себя не принимают, кроме своего адвоката Майкла Стаута. Он приходит к супругам ежедневно, тщетно пытаясь подбодрить их. Гала теряет последние силы, и впервые, по словам очевидцев, у нее проявляются опасные признаки старческого слабоумия. Память ее слабеет, у нее часто бывает отсутствующий взгляд, с ней случаются приступы патологической агрессивности. Когда Гала раздражена, она мгновенно заводится и принимается колотить Дали — он стал козлом отпущения. Она буквально избивает Дали, изливая свой гнев, и исцарапывает ему лицо огромными кабошонами своих диковинных перстней. В семье поселилось насилие.
Дали превратился в собственную тень, из-за переживаний он лишился аппетита. Страдающий анорексией Дали соглашается принимать пищу только в том случае, если сначала ее попробует Гала, Майкл Стаут или мадам Калашникова: он боится, что его отравят. Гала пичкает мужа медикаментами, не советуясь с врачами. У Дали развивается токсемия из-за чрезмерного употребления антибиотиков и успокоительных препаратов. Истощенный, дрожащий, как листок, с безумным взглядом, Дали потерял всякую уверенность в себе и доверие к своему окружению. Ночью и днем, во сне и наяву он постоянно живет в страхе. Избавиться от своих демонов теперь он может только в приступе ярости, и тогда под удары его трости попадают не только прислуга и посетители, но и Гала. На ее старческом теле остаются следы ударов.
Вернувшись в Европу, супруги не явились на вернисаж, посвященный ретроспективе творчества Дали, организованный музеем «Бобур» в декабре 1980 года: в то время работники музея бастовали, а художник и его жена боятся проявлений враждебности. Действительно, разнесся слух о том, что намечаются выступления против Дали и его профранкистских заявлений. Гала и Сальвадор скрываются бегством: они фрахтуют частный самолет и приземляются в Перпиньяне, откуда поспешно уезжают в Порт-Льигат. Дали поместили в клинику доктора Пигверта в Барселоне. Доктор считает, что состояние мэтра очень серьезное, а особенную тревогу вызывает его психическое здоровье. Вернувшись домой, очищенный после избыточного потребления медикаментов и прошедший курс психиатрического лечения Дали пишет «Экстерминированных ангелов» — полотно, на котором изображены самые мрачные из его навязчивых видений. Мания преследования вызывает у него приступы буйного безумия, он сражается с ветряными мельницами собственного сознания, боится самого себя, боится своей тени и тщетно ждет помощи от Гала. Несчастья одолевают Дали. Профессор Хуан Обиолс, лечивший его от «глубокой паранойи», умирает в Порт-Льигате на глазах у Гала от сердечного приступа. Его преемник, психиатр Рамон Видал Тексидор, несколько дней спустя ломает себе ногу, падая с лестницы.
Гала ни на минуту не может покинуть Дали. Он даже в приступах самой черной депрессии требует ее присутствия и помощи. Гала должна отказаться от Джефа. Джеф, вероятно, устал и уже не хочет покидать Америку. Старая женщина сердится на Дали за свое последнее жертвоприношение. Она зовет Джефа, часами разговаривает с ним по телефону и наконец перестает надеяться на встречу с ним. Гала понимает, что она простилась со своим последним увлечением и что больше у нее уже не будет приключений. Белокурый ангел оставляет Гала в ее супружеском аду. Горечь волной захлестывает ее, и никто уже не может ей помочь. Гала погружается в свою печаль, выходит из нее только тогда, когда кричит в приступах ярости, и своего невероятно трудного больного удостаивает лишь рассеянным взглядом: Гала готовится к смерти. Отказавшись от Джефа, она уже ни на что больше не надеется.
Всю жизнь, замечает Жан-Франсуа Фогель, Гала отказывалась от своих желаний, преданно исполняя все желания своего спутника. Журналист, работавший в «Point» и «Liberation», хорошо знавший супругов, написавший прекрасные статьи об образном мире художника, его личности и о психических механизмах его гениальности, говорил: «Дали был очень суров и резок с Гала. Он вечно делал то, чего хотел сам, а не то, чего хотела она»1. Впрочем, то, чего он хотел, — это оставаться центром Вселенной, всегда иметь рядом с собой свою элегантную жену-утешительницу, надежную, как металлический костыль.
Доктор Румегер, который был первым психоаналитиком Дали, обнаружил истоки его логики: если принять во внимание историю брата Дали, умершего до его рождения, — это комплекс близнеца. Доктор дает четкое описание самочувствия художника. В интервью журналу «Elle» 26 января 1981 года он сообщает: «Правда состоит в том, что у Дали пропало желание жить. То, что сейчас происходит, — это самоубийство просто потому, что Гала больше не заботится о нем. Ей восемьдесят шесть лет. Ум ее бывает ясным не более двух-трех часов в день; все это время она посвящает мыслям о Джефе... которого тоже называет Сальвадором... Она ругает Дали и бранит его как только может. Таким образом, весь мир вокруг Дали рушится. Вы, конечно же, слыхали о младенцах, отторгнутых от матери из-за войны или из-за серьезной болезни, которые умирают от отчаяния. То же самое происходит и с Дали».
Когда звонит Аманда Лир, Дали, изможденный, неспособный забыть о своей боли и сделать малейшие усилия для кого бы то ни было, не хочет с ней разговаривать. Гала жалуется на судьбу: «Какая деградация! — говорит она. — У нас очень печальный конец»2. Чаще всего отвечает Аманде Артуро. Он сообщает ей новости.
В феврале 1981 года Гала ночью упала с кровати в отеле «Мёрис». Она сломала два ребра, поранила ногу и руку. Дали бьет тревогу. Среди тех, кто с ними общался в то время, распространяется слух о том, что якобы у супругов была ссора и что Дали ударил Гала сильнее, чем обычно, повалив ее на пол. Залечивая раны, Гала проведет несколько недель в Американской больнице в Нейи.
Последнее лето в Порт-Льигате, освещенное визитом короля Хуана Карлоса и королевы Софии, прошло под знаком Паркинсона и Альцхаймера: Дали клацает зубами, ему мерещится, что носороги подбираются к его кровати, и кажется, что его вот-вот убьют. Гала все больше и больше замыкается в себе, выход из состояния задумчивости сопровождается сильными приступами ярости. Чету трогательных стариков еще согревает, хотя и довольно редко, угасающая нежность. Застать их рука об руку — теперь событие, тогда как раньше им нравилась такая близость. Визит Хуана Карлоса станет причиной одной из последних ссор. Королевская яхта «La Fortuna» должна была бросить якорь в бухте, и Гала хочет запретить Дали надеть его beretina — шапку наподобие красного фригийского колпака, традиционный головной убор каталонцев. Так как Дали не уступает, супруги начинают ссорится. Гала кричит — Дали потрясает своей тростью. Их растаскивают, чтобы в очередной раз уберечь от рукоприкладства...
Гала отказывается от Пуболя (она провела там очень мало времени, меньше десяти летних сезонов). Для старой, хрупкой, одинокой женщины замок стал слишком холодным и неуютным, она не может уже подняться по ступенькам, ведущим в ее комнату... До замка нелегко добраться. В Порт-Льигате, даже выведенная из себя Дали, она еще может думать о том, что нужна ему. После того как вместе с Джефом исчезла последняя иллюзия молодости, Гала вернулась навсегда к своему мужу. Из-за атеросклероза ей трудно сохранять равновесие, ноги больше не держат ее, кости истончились из-за недостатка кальция. Гала часто падает. В первый раз она упала в ванной комнате в феврале 1982 года в Порт-Льигате. Супруги приехали раньше, чем обычно, спеша побыстрее укрыться в своем прибежище. Руки и ноги Гала покрылись синяками. В конце того же месяца, во время второго падения, Гала сломала бедренную кость. Ее, с сильными болями, отвезли на «скорой помощи» в Барселону, в клинику «Платон». 2 марта Гала прооперировали, и она надолго остается прикованной к кровати. Кожа ее в ужасном состоянии.
Ее так часто растягивали, подтягивали, восстанавливали, что теперь она неожиданно рвется, растрескивается, инфицируется. Раны уже не заживают. Глубокие, неприятные глазу язвы покрывают недавно еще здоровое тело.
Гала в здравом уме, справляется о Дали, но постепенно погружается в медленную агонию. Дали навестил ее один раз, затем вернулся и ждал ее дома. Видеть, как Гала превратилась в разлагающийся, страдающий кусок плоти, ему невыносимо.
В апреле Гала возвращается к Дали. Ее устраивают в спальне. Она больше не встает. Ею занимаются сестры милосердия, они моют ее, причесывают и делают все возможное, чтобы облегчить ее страдания. Ее кровать повернули так, чтобы она могла через окно смотреть на море. Гала уже говорит с трудом. Ночью Дали приходит и ложится рядом, на парную кровать. Он спит рядом с умирающей Гала. Или, по крайней мере, пытается спать: ее хрипы не дают ему покоя. Дали приказал поставить между ними ширму: он не может больше переносить вида Гала.
В начале июня ее состояние еще больше ухудшилось, она приняла таинство соборования из рук священника из Кадакеса. Дали бродит как неприкаянный, спрашивая у всех с тревогой, умрет ли Гала: он надеется, что она выздоровеет и вновь станет молодой Galuchka, прекрасной Gradiva. Робер Дешарн и Антонио Питхот избегают отвечать на его вопросы. Кажется, что Гала не хочет умирать, цепляется за жизнь.
Гала отказывается видеть свою дочь, встревоженную сообщениями в прессе о плохом состоянии здоровья матери, специально приехавшую в Кадакес, откуда она была выдворена в последний свой визит.
10 июня, во второй половине дня, Дали, отдыхавший в своей комнате, протяжно закричал. Поднялась тревога. Гала неподвижными глазами смотрела на мыс Креус: она умерла.
Чуть позже занялись организацией ее последнего путешествия. Дали желает исполнить последнюю волю своей жены и похоронить ее в Пуболе. Очень древний испанский закон, восходящий к временам эпидемии чумы, запрещает перевозить тело без разрешения магистрата и соответствующих муниципальных организаций. Дали ради Гала решает нарушить закон и тайно перевезти ее в Пуболь.
Обнаженное тело Гала завернули в одеяло и положили на заднее сидение «кадиллака». Артуро сел за руль. Их сопровождала сестра милосердия. Решили: если полиция их остановит, они скажут, что Гала умерла по дороге в госпиталь. «Кадиллак», свидетель стольких счастливых путешествий по Франции и Италии, превратившийся в катафалк, медленно преодолевал восемьдесят километров, отделяющих «casa Dali» от замка «королевы» Пуболя. Когда приехали в Пуболь, Артуро взял Гала на руки и понес ее в комнату. Там уже были готовы ее принять.
Омовение тела произвели в огромной и пустынной спальне, под синим балдахином огромного ложа. Тело Гала было набальзамировано, одето в красное велюровое платье, надушено, накрашено, ее густые черные волосы были завязаны бантом от Шанель. Артуро тотчас же вернулся за Дали. Дали приехал в Пуболь в сопровождении Робера Дешарна, Антонио Питхота, своего каталонского адвоката Мигеля Доменеша и кузена Гонзало Серраклара. Помещенное в гроб с прозрачной крышкой тело Гала было захоронено в склепе замка 11 июня, в шесть часов вечера, в присутствии немногочисленных «близких» и слуг.
В Порт-Льигате, в доме Дали, закрыты все ставни. Дали уже не вернется сюда после смерти своей жены. Он хочет жить в Пуболе, где еще осталось тепло Гала. Художник уединяется в доме вместе с Артуро и кухаркой, четырьмя сестрами милосердия и квартетом из верных друзей (Дешарна, Питхота, Серраклара, Доменеша), вскоре сократившегося до дуэта из внимательнейших стражей — Дешарна и Питхота (Энрике Сабатер был отстранен от ведения дел более чем два года назад). Дали приказывает закрыть ставни: он не хочет больше смотреть на мир. Антонио Питхот в интервью «Пари-Матч»3 рассказал, как он хотел показать художнику цветущие апельсиновые деревья в саду Гала и как Дали со слезами на глазах умолял его закрыть окно: «Не показывай вещей, которые я так любил, — сказал он мне. — Мне больно их видеть...» Он хочет жить затворником.
20 июля, месяц спустя после смерти Гала, король Хуан Карлос наградил Дали большим крестом Карла III и пожаловал ему титул маркиза де Пуболя. Дали гордится именем, сближающим его с Гала. В знак благодарности Испании мэтр преподносит в дар государству последний большой портрет усопшей — «Три славные загадки Гала».
Когда в сентябре на борту «ДС-10» в королевство возвращаются оставленные в Нью-Йорке на случай революции и войн и на черный день сокровища Гала и когда тысяча двести одиннадцать картин, рисунков и гравюр наконец пребывают в Пуболь, Сесиль Элюар оспаривает завещание матери, оставившей свое имущество Дали и его родине. С помощью адвоката Сесиль удается получить в собственность несколько картин, меха и кое-что из недвижимости.
В 1983 году Дали пытается вновь заняться живописью. Он работает в столовой в Пуболе, сидя на табурете, при электрическом свете, а одна из сестер милосердия, мадам Фабрега, читает ему, как это раньше делала Гала. Исидор Беа приезжает в замок по субботам и готовит холсты, складывая их вдоль стены комнаты. «Котлета и спичка», «Китайский краб», «Ласточкин хвост» были среди последних произведений художника, который вечером в приступе неслыханного буйства уничтожает картины, с таким трудом написанные: он больше не узнает себя в них. В марте Дали раз и навсегда откажется от карандаша и кисти. Он хочет умереть.
Лежа на кровати, художник плачет в полутемной комнате, отказывается принимать пищу. Его кормят через зонд. Когда к нему приближаются, Дали кричит, он хочет, чтобы его оставили в покое. Из состояния депрессии он будет выходить крайне редко.
30 августа 1984 года загорелась кровать Дали. Возгорание было вызвано коротким замыканием электропроводов у звонка, прикрепленного булавками к его рукаву (звонком он вызывал сестер милосердия). Робер Дешарн, позванный на помощь — он находился в замке, — преодолел густые завесы дыма и спас Дали от участи сгореть заживо.
Дали поместили в клинику Пиларской Богоматери в Барселоне, где ему сделали пересадку кожи. Дали не вернется больше в Пуболь, ставни которого закроются навсегда, а сад придет в запустение. Дали найдет уединение в своем последнем жилище — в музее. Очень старая башня, оставшаяся с давних времен, в 1984 году была присоединена к крылу музея. Башня называется «Torre Galatea». Сторожевая башня — укрепленный лагерь Дали, последнее «яйцо», в котором он хочет жить, так как он напуган миром. Смерть Гала вернула Дали в зародышевое состояние: он больше не разговаривает, не ест, не выходит. Этот живой призрак в течение пяти лет будет обитать в «Torre Galatea». Призрак, за которым ухаживают сестры милосердия и два оставшихся рядом друга, еще цепляется за свою легенду: он боится показаться людям обезображенным, постаревшим, боится разрушить миф, который создавал на протяжении всей своей жизни. Живой труп из башни уже не произносит имени Гала и не хочет больше его слышать.
Перевезенный в клинику «Сирон» в Барселоне после приступа сердечной недостаточности в ноябре 1988 года Дали умрет 23 января 1989 года, почти через семь лет после смерти жены. Его набальзамированное тело, одетое в белую тунику вернется в Фигерас в сопровождении большого кортежа. Каталонцы аплодисментами проводят катафалк. Дали погребен в своем театре, под «геодезическим куполом», среди экспонатов своего музея.
Без Гала он уже не мог существовать. Андре Парино за десять лет до смерти художника поведал миру о следующих словах художника: «Гала уже достигла степени зрелости и отчаяния, позволяющей ей ощущать всю полноту моей трагедии, что давало ей возможность непосредственно общаться с моим самым тайным "я" и одаривать меня своей неиссякаемой энергией почти спиритическим способом. Через нее ко мне приходил зов жизни».
Недалеко от могилы, где лежит в падающем из под купола на мавзолей сюрреалистическом свете набальзамированный, как фараон, Дали, находится желтая лодка Гала, которую Дали приказал привезти из Порт-Льигата, чтобы она находилась среди самых дорогих фетишей. Она напоминает лето в Кадакесе, солнце и море, счастливое время, время любви, но больше похожа на лодку Харона, ту, которой он правит, когда сопровождает души в преисподнюю. Лодка символизирует также последнее путешествие физически разделенных Дали и Гала и, возможно, соединяет их в другом месте — в Вечности.
Примечания
1. Жан-Франсуа Фогель — Мерилу Сикристу. Цит. соч., стр. 207.
2. Рассказано Амандой Лир. Цит. соч., стр. 284.
3. В номере от 9 марта 1984 года.
| Предыдущая страница | К оглавлению |
