Пьеро и его кот
Как-то во время сиесты Гала набросала фиолетовым карандашом профиль этого незнакомого ей молодого человека: несколько штрихов, образующих треугольник, и глаза. «Портрет молодого человека, поэта семнадцати лет», — написала она по-французски. И добавила внизу, чтобы посмеяться над незатейливым рисунком, вычурное слово, выдуманное ею, ненароком пришедшее ей на ум: «Triangulisme!»1 Затем она передает свой рисунок за спиной медсестры. Переходя из рук в руки, он находит интересующего Гала юношу, который спокойно читает, сидя в шезлонге. Юноша берет листок, рассматривает его и делает кокетливую надпись: «Что за молодой человек? Ответьте быстрее!»
Рисунок-письмо украдкой отправляют обратно. Пансионеры, разделяющие молодых людей, играют роль посредников. Дерзкая Гала в качестве ответа быстро отсылает приглашение: «Сегодня вечером вы будете есть со мной». Она довольно хорошо говорит по-французски, освоила обращение на «вы», но допускает ошибку в употреблении глаголов «есть», «кушать» и «ужинать». Неужели Жюстина, швейцарка-москвичка, звала ее к столу словами: «Идите есть»?!
Однако тон не допускает возражений, это приказ. И элегантный молодой человек это сразу же понял и куртуазно дописал в конце послания слова рыцаря, обращающегося к королеве: «Я в вашем распоряжении».
Лед тронулся. Начинается невинный флирт: что может быть лучшим лекарством против меланхолии и монотонности, присущих горному лечению? Записки, циркулирующие во время сиесты и подбрасываемые под двери комнат, назначают время свиданий, содержат нежные послания. Обмен репликами скоро переходит в настоящие беседы. Эжен и Гала становятся неразлучными. В столовой они сидят вместе за столиком на четверых: с ними обедает и ужинает мадам Грендель. Если погода и врачи позволяют, они выходят на прогулку, но недалеко: из-за снега трудно передвигаться. Свобода их ограничена. Единственное приключение, которое им позволено, — проехаться до Давоса, чтобы порыться в книжных магазинах и прикупить шоколада. В начале века смешанных санаториев было еще очень мало: если Клав ад ель принимает больных обоих полов, то, естественно, персонал следит за моралью. Флирт надо скрывать, и, само собой разумеется, никакого продолжения в комнатах.
Гала и Эжен смотрят друг другу в глаза, держатся за руки, пишут друг другу любовные записки. Иногда беспричинно смеются. Они забавляются, подражая смешным тестам и походкам других пансионеров. У них полное взаимопонимание, и они так счастливы, найдя друг друга, что добавляют в конце посланий: «Хи! Хи! Хи!» — на их языке это говорит о хорошем настроении, об оптимизме. Они забыли, что больны, потому что влюблены.
Объединенные радостью жизни против угрюмости некоторых окружающих их взрослых, они все больше узнают друг друга, обмениваясь книгами. Они дают друг другу читать романы, стихи на французском, вместе ходят в библиотеку за книгами, которых еще не читали. Эжен приносит Гала книги, которые получает по почте. Оба подростка испытывают книжный голод, ими обуревает страсть, помогающая забыть действительность, — страсть к литературе. Любимый писатель Гала — Достоевский, Эжена — Виктор Гюго. Вместе они откроют и полюбят других писателей, будут восхищаться Бодлером, путешествовать вдвоем по стихам и прозе.
Вскоре Эжен начнет читать русской девушке стихи, написанные до знакомства с нею, затем те, что сочинил для нее. У юного поэта такая привычка — переводить на язык поэзии все, что ему предлагает жизнь: впечатления, тревоги, моменты счастья, вид красивой сосны, свет, мимолетную улыбку. Поэмы для Гала он часто пишет в ее присутствии, когда они лежат под стеклянным потолком, приблизив свои больничные кровати (она рядом с ним, в мечтательной позе). Гала — первая настоящая публика Эжена. Он никогда еще не встречал родственной души и находит в ней внимательную слушательницу, страстную поклонницу: стихи действуют на нее как ласка. Гала не устает его слушать. Пусть девушка не совсем чисто говорит по-французски, часто испытывает трудности с грамматикой, синтаксисом или словарными тонкостями, но она восприимчива к музыке, и ей действительно нравится то, что ей читают. Она с уверенностью говорит и даже пишет Эжену: «Вы станете великим поэтом». Гала верит в него, предсказывая его будущее, не отдавая себе в этом отчета.
Этой девушке, разделяющей его порывы, Эжен посвятит свои сокровенные мысли:
Хотелось бы мне крылья иметь,
Стихами упрямыми мысли одеть,
Поймать, приручить ускользающий ритм.
Но я устал, мой путь неотвратим — К смерти2.
Он говорит Гала о своем призвании, противоречащем планам родителей, о почитании «поэтов, умирающих от голода, но продолжающих совершенствовать мечту», — романтическая фраза, можно только догадываться, в какое отчаяние она могла бы привести отца Эжена. Сделав такое признание, юноша отныне станет посвящать Гала все, что напишет. Молоденькая русская девушка не только присутствует при создании стихов — она в нем участвует, став сразу и музой, и критиком. Гала высказывает свое мнение о стихах, анализирует свои впечатления, говорит о том, что ей понравилось, что она не поняла, каким образам отдает предпочтение. Когда какой-то стих ей не нравится, она об этом говорит тоже, но ее критический ум никогда не задевает чувства глубокого восхищения тем, кто обладает даром письма, особенным даром стихосложения, а этот дар для нее прекраснее всего.
Черные глаза Гала до такой степени вдохновляют Эжена, что он находит в них «свет манящий» и «отблески старого золота». Это всего лишь первые образы, робкие штрихи к портрету, который поэт будет создавать всю жизнь.
О Гала — своем увлечении — он мечтает по ночам. Ее образ становится излюбленным фантазмом; об этом Эжен откровенно признается ей однажды утром в стихах:
Эта странная женщина,
Что приходит каждой ночью
Развеять скуку грез.
Он описывает, как в его снах Гала обнажает перед ним свое тело, грудь, живот. В его желаниях она уже женщина:
Тело ее — золотая поэма,
Бесстрастное, роскошное и гордое,
Презирающее собственную плоть.
Поэту хотелось бы любить Гала, но она недоступна. С девственностью не расстаются так быстро. Эжен, печальный трубадур, жалуется на это, и в голосе его эхом звучит Франсуа Вийон:
А я по-прежнему робкий вздыхатель,
Любви мне не хотят давать.
Гала для него — образ «неприступной башни», она недоступна, высокомерна, ее невозможно взять. Не нежность привлекает юного поэта в ней (Гала действительно далеко не кроткая девушка), напротив, Эжена в ней притягивает сила, несгибаемость.
И вот он оказался в положении «любовника без обладания». Флирт продолжается. Гала позволяет приблизиться к себе, может быть, ласкать. Или же это бывает только в мечтах? Так или иначе, но она не отдается ему до конца. «Целуйте мои глаза, целуйте мою грудь», — пишет он от имени самой желанной женщины.
Целуйте изгиб бедра,
Владейте чувственной плотью,
Хранящей ужасные тайны.
Но не касайтесь уст и лона.
Горячка усиливается. Девушка сопротивляется семнадцатилетнему юноше. Ее притяжение так сильно действует на Эжена, что он чувствует себя обделенным, уничтоженным ее величием и добровольным отдалением. В первых его стихах Гала «неуловимая», «манящая», «властная», «презрительная», «бесстрастная», «бесстрашная»... Но это она открывает ему краски жизни. В снах она является ему в разном освещении: в золотом ореоле, в блеске звезд, в сиянии луны — царственная, волнующая, своевольная. И только днем, когда призраки исчезают, она вновь становится подругой в играх, чтении, прогулках и тайных ласках, когда медсестра, мадам Грендель или лукавые взгляды пансионеров оставляют наконец в покое влюбленных.
Чтобы отпраздновать Mardi gras3, в пансионе организовывают костюмированный бал. Нужно развлечь больных, прогнать сплин, побороть скуку весельем. В течение многих дней идут приготовления. Каждый придумывает себе костюм персонажа, на которого хочет быть похожим. Эжен и Гала заговорщицки перешептываются. Вечером, когда по одному появляются пансионеры, переодетые султаном, Кармен, Цезарем и египетской царицей, они входят вместе в освещенный яркими люстрами, украшенный по такому случаю бумажными гирляндами танцевальный зал в костюмах Пьеро.
Удивительно правдоподобны, удивительно похожи, они вместе решили предстать в образе этого героя итальянской комедии — бледного и грустного, ступающего на носочках, наигрывающего луне на мандолине, — выбрав одинаковые костюмы и одинаковый макияж. Лица их обсыпаны мукой, глаза обведены черным, над ними нарисованы жирные островерхие скобки, волосы спрятаны под одинаковые круглые колпаки. Им обоим превосходно удалось передать невинный, нежный и наивный дух Пьеро. Но больше всего в их появлении удивляет и очаровывает то, что это не пара: Гала не Пьеретта — она такой же Пьеро. Нельзя отличить мужчину от женщины. Они захотели создать двух Пьеро. Кто из них настоящий? А кто ему подражает, кто двойник? При виде двух братьев-близнецов впечатление возникает удивительное. Они держатся за руки, проходят вперед ровным шагом, как две белые тени. Только по одной детали их можно различить: Гала держит в правой руке вырезанный из картона силуэт черной кошки. Кошка, ее любимое животное, имеет связи с оккультным миром. В самых древних легендах говорится, что она животное ночное, таинственное, способное предсказывать.
Конечно же, поэт опишет свои впечатления о празднике, о маскараде. Еще на один шаг Эжен приблизился к Гала! Или наоборот? Отныне Пьеро перешли на «ты». «Жизнь моя земная, но она прекрасна», — пишет Пьеро-поэт.
Мой идеал с небес спустился,
И все мои стихи
Для звезд ... в твоих глазах!
Примечания
1. Triangle (франц.) — треугольник (прим. пер.).
2. «Первые стихи Поля Элюара», из которых взяты эти стихи и последующие, напечатаны в томе 1 «Полного собрания сочинений». Pleiade, издание с предисловием и аннотацией Люсьена Шелера.
3. «Скоромный вторник» — последний день перед постом (прим. пер.).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
