Братья Дали и Каталония
Сальвадор Дали Куси, отец художника, в 1888 году успешно сдал экзамены на степень бакалавра и поступил на юридический факультет Барселонского университета1. Его брат Рафаэль поступил на медицинский факультет двумя годами позже2. Они были схожи как внутренне, так и внешне: крупные, порывистые, они часто и горячо спорили на темы религии и политики. Сальвадор отличался вспыльчивым характером, который так и не смог укротить3. Без сомнения, под влиянием семьи Серракларов Сальвадор и Рафаэль увлеклись каталонским движением за автономию (они крайне отрицательно относились к централизованной монархии Бурбонов) и стали горячими защитниками каталанского4 языка, который с XVIII века систематически вытеснялся испанским. Сальвадор, преданный делу каталонской автономии, после окончания университета выступил с серией лекций по данному предмету перед рабочей аудиторией в Барселоне5. Он, как и Рафаэль, был неистовым антиклерикалом и оставался таковым еще сорок лет, до тех пор пока всплеск Гражданской войны 1930-х годов не заставил его пересмотреть свои убеждения, после чего он стал таким же рьяным католиком. Сальвадор Дали Куси участвовал в любом споре с миссионерским рвением ("всегда рвется в бой" — как отозвался о нем Хосеф Пла) и передал способность к быстрой, но аргументированной перемене взглядов своему сыну6.
Верность Каталонии унаследовали от братьев их дети: от Рафаэля — его единственный ребенок Монтсеррат; от Сальвадора — сын Сальвадор и дочь Анна Мария. Вплоть до самой смерти в 1993 году, в возрасте почти девяноста лет, Монтсеррат с удивительной страстностью продолжала говорить о том, что Мадрид "дурно обращался с Каталонией". Она все время возвращалась к "Nueva Planta" ("Новый порядок"), навязанному Каталонии первым испанским королем династии Бурбонов Филиппом V. "Новый порядок" был издан в 1714 году, после того как каталонцы неудачно поддержали претендента династии Габсбургов, принца Карлоса, в войне за испанский трон (последний из возглавлявших страну Габсбургов умер в 1700 году, не оставив наследника).
Действительно, 11 сентября 1714 года (день, когда войска Бурбонов взяли Барселону) стал трагической вехой в истории Каталонии. Треть города просто сровняли с землей, в качестве наказания; начались массовые казни. Согласно "Новому порядку", каталонские общественные организации, включая Парламент и университеты, были закрыты, но особенно оскорбительным стало то, что административным языком был объявлен испанский. Данный указ означал, что все официальные документы, такие как свидетельства о смерти и рождении, до сих пор составляемые на каталанском, отныне должны были оформляться только на испанском, что означало перевод имен на испанский: Пере — на Педро, а Нарсиса — на Нарсисо. Но, несмотря на эти целенаправленные усилия свести на нет употребление каталанского языка в официальной сфере, люди всех социальных слоев продолжали говорить на родном языке. Это был их способ сопротивления угнетателю. Символом каталонского подчинения удаленному Мадриду стала неприступная крепость, которую ненавистный Филипп V приказал воздвигнуть прямо за городскими стенами. Возможно ли в этой ситуации ожидать от каталонцев чего-то другого, кроме отвращения к Мадриду, испанскому языку и централизованной монархии, спрашивала Монтсеррат Дали снова и снова. Разве каталанский язык все еще был запрещен для преподавания, когда она и ее двоюродный брат Сальвадор учились в школе? А некоторые современные невежественные люди считают каталанский диалектом испанского языка, тогда как это самостоятельный язык, давший миру прекрасную литературу. Разве враги Каталонии не говорят насмехаясь, что каталонцы "гавкают", а не разговаривают на своем языке? Только подумайте, добавляла она, Каталонию, которая в лучшие времена владела частью нынешних французских территорий и являлась союзником королевства Арагон в управлении Средиземноморьем, Бурбоны сделали провинцией, несмотря на то что жители ее столицы столь же многочисленны, как и мадридцы, но только более состоятельны и цивилизованны! Она сравнивала две столицы: жители Барселоны исполнены гражданского долга, их жизнь упорядочена, люди тщательно заботятся о своем городе и его развитии, сохраняя творения великого Гауди; Мадрид же грязен, неустроен, шумен. Во время этих речей ноздри Монтсеррат раздувались, а глаза сверкали огнем. "Мы — другие! — восклицала она. — Мы вообще не похожи на испанцев". Она утверждала, что ее брат Сальвадор считал себя настоящим каталонцем. В их семьях никогда не говорили на испанском, потому что он ассоциировался со школой; они и родители испытывали к испанскому языку даже что-то вроде отвращения7.
Примечания
1. Дело Сальвадора Дали Куси в архиве Барселонского университета.
2. Дело Рафаэля Дали Куси в архиве Барселонского университета.
3. Maria del Angels Vayreda, "Com es Salvador Dali?", p. 13.
4. Язык каталанский, по-каталански, но — Каталония, каталонцы. Каталонские горы и т.д. (Примеч. ред.).
5. La Vanguardia, Barcelona, 14 December 1896, p. l.
6. См.: Хосеф Пла: "Сальвадор Дали, сообщение" (in HomeNots), Obres de museu.
7. Магнитофонные записи разговоров с Монтсеррат Дали в Барселоне в 1991-1992 гг.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
