Гала и Элюар
В начале августа 1929 года семья Магритт, Камиль Гоэманс и его подруга Ивонн Бернар приехали, как и обещали, в Кадакес, где на месяц сняли квартиру1. Через несколько дней к ним присоединился Поль Элюар с женой Галой и дочерью Сесиль: они поселились в отеле "Мирамар". Присутствие столь экзотических гостей не могло остаться незамеченным. Пятнадцатого августа местная газета "Sol Ixent" ("Восход солнца") напечатала сообщение, что в Кадакес на летний отдых прибыли: "широко известный" парижский маршан Камиль Гоэманс, "знаменитый" бельгийский художник Магритт и "великий" французский поэт Элюар, "в сопровождении своих уважаемых семейств". О Бунюэле не упоминалось, вероятно, потому, что он приехал позже2.
Поль Элюар любил делать снимки обнаженной Галы и, возможно, с соответствующими комментариями показывал их Дали еще в Париже3. Кроме того, Дали много слышал о Гале от разных людей и уже до своего возвращения в Испанию стал думать о ней как о женщине, о которой мечтал всю жизнь4. Спутница такого Дон Хуана, как Элюар, должна была быть действительно чем-то исключительным. Но когда Дали впервые увидел Галу в купальнике на пляже Эс Льяне, действительность превзошла ожидания. Маленькая русская девочка, превратившаяся в экзотическую парижанку, воплощение его снов, один из которых два года назад он изобразил на полотне "Останки": тот же совершенный контур бедер и лодыжек, мягко закругленные ягодицы и та же осиная талия. По сравнению с остальными формами грудь кажется совсем маленькой. Только такую грудь художник считал красивой, полногрудые женщины пугали его. Грудь Галы была как раз такой — "сладкой", как написал однажды Элюар, "ее хотелось съесть"5. Дали никогда не скрывал своей страсти к женским ягодицам, не стесняясь говорить об этом любому, с кем заводил знакомство. За шесть лет до встречи с Галой он нарисовал пуантилистскую картину с обнаженными купальщицами, полную сверкающих женских ягодиц. И вот, после нескольких лет напряженного ожидания, ожившая Венера явилась ему на берегу любимого Эс Льяне, где он предавался своим детским играм, где в 1925 и 1927 годах резвился с Лоркой. Этот же пейзаж стал фоном для св. Себастьяна, покровителя Кадакеса, в картине "Композиция из трех фигур" ("Неокубистическая штудия"). Место для первой встречи было идеальным, объект — совершенным. Эта была страсть с первого взгляда:
У Галы были красивые руки, точеные ноги с изящными лодыжками. Ее походка — особенная, пружинистая, заставляла людей оборачиваться, когда она проходила мимо7. Спустя некоторое время после их встречи Дали прочитал "Градиву" Йенсена и фрейдовский анализ этого замечательного произведения. Он нашел, что Гала была воплощением Градивы, загадочной героини с чудной походкой, чье имя в переводе с латыни означало "идущая впереди". Она вернула сошедшего с ума археолога Норберта Ганольда к жизни и вышла за него замуж. Гала стала для Дали его "Новой Градивой".
Лицо Галы не было красивым, но безусловно неотразимым, оно могло быть милым и даже обаятельным. Именно овальная форма лица подсказала Дали наделить ее еще одним именем — Олива (уменьшительное Оливета), напоминающим маленькие и вкусные оливки Кадакеса. У Галы был яркий рот и сияющая улыбка. Прямой нос чуть-чуть длинноват, что вместе с близко посаженными глазами делало ее похожей, когда она бывала в дурном настроении, на хищную птицу. Дали говорил, что ему нравится ее "агрессивное и упрямое лицо"8. Еще она напоминала кошку: такая же худая, грациозная и блудливая. Пристальный взгляд обладал магнетической силой, сокрушая все преграды, как писал Элюар9. Мария Луиза Гонсалес уверяла: ее узкие, крысиные глазки могли заглянуть в любую душу10.
В лучшие минуты Гала была блистательна. Ее глаза распахивались шире, чем на фотопортрете Макса Эрнста 1925 года, а на другой фотографии начала 1930-х годов она просто соблазнительна. Энергичная, худощавая, Гала представляла собой ценимый французами тип11.
Елена Дьяконова-Девулина (Галой ее прозвали дома, в России) была уже не так молода, как казалось при взгляде на ее гибкую фигуру. Она родилась в Казани 26 августа 1894 года. В момент встречи с Дали ей было тридцать пять, и она была старше его на десять лет12. О ее детстве известно немного. Отец, Иван Дьяконов, был московским чиновником, а мать, Антонина — образованная женщина, любившая артистическую среду, — выпустила книгу детских сказок. Дали был уверен, что в Гале текла еврейская кровь, и если так, то она досталась ей от матери13.
Дом Антонины и Ивана Дьяконовых был наполнен книгами. В детстве Гала поглощала романы графини де Сегюр, популярные в то время, воображала себя маленькой француженкой, одетой в платье с кринолином. В семь лет она начала учить французский язык с гувернанткой14. Французский язык стал языком общения Галы и Дали на протяжении жизни. На родине Гала изучала и немецкий, который усовершенствовала по приезде в Париж15.
Одиннадцати лет Гала потеряла отца. По одной версии, он погиб в Сибири на золотых приисках; по другой — ушел из семьи к другой женщине16. Антонина оказалась в очень стесненных обстоятельствах, самостоятельно воспитывая четырех детей: помимо Галы — младшую Лидию и двоих близнецов — Николая и Вадима17. Жизнестойкая, обладавшая неординарным характером, Антонина в скором времени сошлась с преуспевающим адвокатом по фамилии Гомберг. Дети откровенно невзлюбили отчима — все кроме Галы18.
С детства хрупкая, слабая здоровьем, она вызывала насмешки у своих сверстников19 и часто болела20. Увлекалась литературой, читала запоем, сохранив эту привычку до конца дней. Она поступила на Высшие женские курсы М.Г. Брюхоненко, успешно закончила их и получила диплом гувернантки21.
В 1912 году, по совету докторов, заподозривших у нее туберкулез, восемнадцатилетняя Гала уехала в санаторий Клавадель в Швейцарии возле Давоса. Там она познакомилась с молодым французским поэтом Эженом Гренделем, вскоре взявшим себе псевдоним Поль Элюар. Он был на полтора года моложе Галы и страдал легкой формой туберкулеза. В 1914 году Гала вернулась в Россию, а Элюар — во Францию, откуда был мобилизован на войну. Они переписывались, и в 1916 году Гала отправилась в Европу, чтобы выйти за него замуж. В младенчестве она была крещена в православие, но теперь приняла католичество.
Сохранилось около тридцати писем Галы Элюару, написанных во время войны, когда она жила с матерью поэта. Письма открывают страстный темперамент, граничащий с психопатией. Элюар утверждал, что он и Гала сохранили девственность до свадьбы в 1917 году. Очень религиозная, одержимая идеей девственности, она все же с трудом обуздывала "склонность к блуду", которая сильно смущала Элюара. В письмах он упоминает о ее невоздержанности, явно приходя в замешательство от ее откровенности22. Из писем ясно, что Гала пользовалась большим успехом у мужчин (к этому времени она уже знала о своем сексуальном обаянии). Отчетливо представляя собственный путь в жизни и обладая волевым характером, она часто подавляла Элюара своим авторитетом. Не раз рядом с ней он чувствовал себя трусом23. Вот характерные письменные советы: "Делай перевязки старательно, ты — очень тонкий, очень хороший и очень способный человек — можешь быть гораздо полезнее этим несчастным там, где ты есть, а не в этих проклятых окопах. Не делай ничего, что могло бы мне повредить. Поддерживай хорошие отношения с доктором, чтобы он оставил тебя при себе"24. И еще: "Делай все возможное, чтобы оставаться во вспомогательных войсках, и никогда не приближайся к линии огня, к окопам. Я уверена, война не продлится больше года. Ты должен приложить все усилия, чтобы выжить в этом кошмаре"25. Ожидая его возвращения, Гала жадно читала, брала уроки французского языка (она решила получить диплом, который позволил бы ей давать уроки), оказалась совершенно неумелой хозяйкой и писала Элюару, что приобретает соблазнительные одежды "только для него"26. Ее письма обычно заканчивались фразой: "Целую тебя в губы и везде". Однажды она написала: "Целую тебя везде со сладчайшей и сильнейшей "яростью"27. Гала была просто эротическим вулканом, готовым вот-вот взорваться:
Жизнь Галы с Элюаром, до того как она встретила Дали, укладывается в несколько строк. Их единственная дочь Сесиль родилась в мае 1918 года, за шесть месяцев до конца войны (что наверняка не было запланировано, и в письмах Элюару Гала ни разу не упомянула о желании иметь ребенка). Она не испытывала никаких материнских чувств и вскоре, решив, что Сесиль — несносная обуза, фактически спихнула ее на руки матери Элюара. В отличие от нее, Элюар был счастлив иметь дочь и всегда оставался добрым и любящим отцом. Растущая слава поэта вовлекла Галу в бурную авангардистскую литературно-художественную жизнь Парижа. В 1919 году Бретон, Арагон и Супо основали журнал "Litterature", в котором стал сотрудничать и Элюар. Бунтарский дух искусства дада потряс Париж. В эстетических поисках авангардизма родился первый опыт автоматического письма — "Магнитные поля" Бретона и Супо. Эмоциональная Гала оказалась в самой гуще интересов, вращающихся вокруг гипнотизма, сновидений и телепатии.
Гала, сохранившая девственность до замужества, то есть до двадцати трех лет, потом в полной мере компенсировала недостаток сексуального опыта и погрузилась в мир своей "склонности к блуду", о чем свидетельствуют письма Элюара. Ее необузданная алчность к сексу граничила с нимфоманией. Недостатка в любовниках не было. Свободная любовь стала нормой, а на ревность наложено табу. Первым был Макс Эрнст, с которым супруги познакомились в Кёльне в 1921 году. В 1922 году Эрнст, один из ярчайших представителей дадаизма, приехал в Париж следом за своим другом Тристаном Тцара и поселился у Элюаров. Скоро красивый и экстравагантный немец оказался в их постели. Спустя годы Гала, вспоминая этот замечательный "брак втроем", откровенно сожалела о том, что некоторые "анатомические особенности" не позволяли ей вступать в одновременный контакт (и генитальный, и анальный) с двумя мужчинами29.
Гала позировала Эрнсту. Она присутствует в его картине "Встреча друзей" (1922) — крайняя справа в последнем ряду, спиной к компании, что свидетельствует о ее исключительной независимости и полном отсутствии коллективистского духа30. Обнаженная фигура Галы встречается в другой картине Эрнста — "Прекрасная садовница" (выставленной в 1923 году и воспроизведенной в "Сюрреалистической Революции" в 1925-м)31. На рисунках, послуживших иллюстрациями для изданной в 1925 году крошечной книги стихов Элюара "В разлуке с тишиной", лицо Галы, уже почти непривлекательное, кажется раздраженным или даже злобным. Вспоминается прозвище, данное ей Филиппом Супо: "Gala la Galle" (galle — желчь, горечь)32.
Многочисленные фотографии Галы 1920-х годов (на балах, водах, морских курортах...) подтверждают ее растущую соблазнительность. Откровенно сексуальная, она любила покрасоваться голой перед фотокамерой33. Элюар хорошо зарабатывал у своего отца, торговавшего недвижимостью и перепродажей картин. Он мог обеспечить жене роскошную жизнь, о которой та всегда мечтала. По свидетельству биографа поэта Жана-Шарля Гато, Элюар с женой к лету 1929 года спустили сумму, равную двум миллионам франков по курсу 1988 года. Когда Гала познакомилась с Дали, состояние Элюара было промотано, что тяготило его34. Гала также упала духом. Финансовый кризис возродил ее детские страхи перед нищетой35.
В 1946 году Элюар уничтожил все письма Галы (сохранились только письма, написанные до замужества), попросив ее сделать то же самое со своей частью переписки, чтобы лишить любопытных потомков возможности заглянуть в их интимную жизнь36. К счастью, Гала не выполнила этой просьбы, оставив письма Элюара в сохранности. Его сердечные излияния и реакция на ее признания являются прекрасным источником информации о стиле их жизни и приоткрывают завесу тайны, окружавшей эту загадочную женщину, которую ранние сюрреалисты прозвали "Крепостью" (из-за ее чрезвычайной скрытности), а Патрик Уалдберг метко окрестил "сивиллой степей"37.
Их совместную жизнь наполняли роскошь, путешествия, богатые отели, самоупоение и беспорядочные связи. Казалось, что Элюар и Гала считали своим долгом снова и снова доказывать свою сексуальную притягательность и независимость. Известная доля порочности и сочувственное отношение к любовным подвигам друг друга разнообразили их жизнь (однажды Элюар написал ей: "Пойми и сделай так, чтобы он тоже понял, я хочу, чтобы как-нибудь мы имели тебя вместе, как и было договорено"38). Гала не выносила физических недостатков или непривлекательности. Все ее любовники были красавцами (ее склонность окружать себя красивыми людьми разделил позже и Дали39). В своих письмах Элюар гипертрофированно самолюбив и всецело предан собственной персоне (никаких насмешек по отношению к себе и никаких мыслей о других людях): "Дорогая Гала, я занимаюсь здесь любовью очень много, слишком много. Но что бы я не отдал за одну ночь с тобой! Все"40. "И вот он я — очень элегантен и очень хорош собой. Меня все обожают"41. "Мои книги — во всех магазинах, а еще я заказал прекрасный серый костюм"42. Он постоянно меняет женщин; новая удивительная зубная паста делает его улыбку ослепительной "как снег"43; он просит Галу не приезжать к нему в период ее менструации, чтобы не испортить удовольствие44.
Удовольствие заключалось во взаимной мастурбации. И о том, что Гала была отнюдь не против этой забавы, Дали узнал с огромным облегчением, сам будучи воплощением Великого Мастурбатора. Из писем Элюара видно, что к лету 1929 года Гала выработала в себе такое непреодолимое упорство в достижении желаемого партнера, что это шокировало даже его. На отдыхе в Швейцарии она завела себе любовника, некоего Баера, с которым она запечатлена на десятках фотографий, хранящихся в Фонде Галы — Сальвадора Дали в Фигерасе. Элюар, несмотря на свою связь с привлекательной Алисой Апфель ("Яблочком"), писал, что страшно скучает по Гале. В это время прекратилась его деятельность на художественном рынке, он вынужден был продать акции, и впервые за несколько лет они не могли позволить себе роскошно провести летние каникулы. "Я понимаю теперь, что ничто не может остановить тебя, что ты безжалостна", — писал Элюар жене 30 июля, испугавшись, что теряет над ней власть. Они встретились на курорте близ Монтрё, где Рене Кревель, один из ближайших друзей Галы, лечился от туберкулеза. После этого они вместе с дочерью отправились в Кадакес к Дали45.
Примечания
1. Sylvester, p. 181.
2. Sol Ixent, Cadaques, 15 August 1929, p. 10.
3. Thirion, p. 192.
4. UC, p. 90.
5. Eluard, Lettres a Gala, p. 103.
6. SL, p. 229.
7. Поль Лоран, главный редактор "Plaisirs de Paris", в беседе с Элеонорой и Рейнольдом Морз в Сент-Петерсберге, Флорида, 16 июля 1996 г.
8. Permanyer "Еl pincel erotico de Dali", p. 163; см. также: Dali and Pauwels, p. 266 ("Женское лицо, чтобы выглядеть эротичным, должно быть слегка недовольным").
9. См.: Eluard, Oeuvres completes, I, p. 165.
10. Из разговора с Марией Луизой Гонсалес в Мадриде 2 ноября 1991 г.
11. Из разговора с Нанитой Калашникофф в Марбелье летом 1996 г.
12. Navarro Arisa, p. 19.
13. Нанита Калашникофф свидетельствует, что Дали всегда считал мать Галы еврейкой (из интервью 1994-1995 гг). Сесиль Элюар в беседе со мной 25 февраля 1995 г. в Париже с жаром отрицала это.
14. Vieuille, pp. 17-18.
15. Из разговора с Сесиль Элюар в Париже 25 февраля 1995 г.
16. McGirk, р. 12.
17. Vieuille, р. 11.
18. McGirk, pp. 12-13.
19. Сестра Галы — Лидия (McGirk, pp. 14-15).
20. McGirk, pp. 13-14.
21. Ibid., p. 19.
22. Eluard, Lettres a Gala, p. 374.
23. Ibid., pp. 373, 379-380, 382, 384-385, 386, 387-389, 391, 393.
24. Ibid., p. 387.
25. Ibid., p. 389.
26. Ibid., p. 392.
27. Ibid., p. 391.
28. Ibid., pp. 392-393.
29. McGirk, p. 37. Это заявление было сделано в присутствии Анри Пастуро.
30. См. прекрасную цветную репродукцию картины в кн.: Gimferrer, Max Ernst о la dissolucio de la identitat, plate 45.
31. Vieuille, pp. 60-61; LRS, No. 5 (15 October 1925), p. 28. Вероятно, картина была уничтожена нацистами (Vieuille, p. 61).
32. См. публикацию этих картин: Pleine Marge, Paris, No. 6 (December 1987), pp. 33-37. Мнение Ф. Супо о Гале передал Дэвид Гаскойн (в беседе на острове Уайт в 1994 г.)
33. См.: Valette, Eluard, Livre d'identitu.
34. Gateau, Paul Eluard, ou Lejrere voyant, pp. 166-167.
35. McGirk, p. 105.
36. Eluard, Lettres a Gala, p. 316.
37. Patrick Waldberg, Max Ernst chez Paul Eluard (цит. no: Vieuille, p. 58); о "Башне" см.: Vieuille, pp. 61-62.
38. Eluard, Lettres a Gala, p. 72.
39. Lear, Le Dali d'Amanda, p. 249.
40. Eluard, Lettres a Gala, p. 60.
41. Ibid., p. 64.
42. Ibid., p. 62.
43. Ibid., p. 67.
44. Ibid., pp. 60, 97.
45. Ibid., p. 77; Gateau, Paul Eluard, ou Lejrere voyant, p. 167.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
