XXVIII
Фигерас, 15 октября 1927 г.
Милый сын!
Страшно рад, что Миро тебя впечатлил. Миро — после Пикассо — сказал новое слово. Не помню, говорил ли я тебе, что знаком с ним, что он был в Фигерасе1 и скоро снова приедет в Кадакес смотреть мои недавние работы. Одна из них предельно чиста, в ней много души. Миро считает, что я на голову выше всех молодых художников, которые обретаются в Париже. Он уверял меня, что не сомневается в моем парижском триумфе. А надо тебе сказать, сам он навидался всякого. Я работаю прямо-таки яростно, как вол тяну линию или тень; делаю, переделываю, и так тысячу раз.
Бегство, освобождение от обыденности, от реальности, которая по сути нереальна, а всего лишь условна. Бегство от всего, к чему нас приучило это свинское искусство. Ненавижу музеи и почти все, что в них. А все, что я сам делал прежде, приводит меня в бешенство.
Я сумею сказать свое слово, но какое — прекрасное? безобразное? Предчувствую, что сумею.
Ха-ха! Выскочи, блоха!
Хи-хи! И нет блохи!
Ну ладно, милый. На том и кончу.
А не кажется ли тебе, что новую поэзию творят сегодня художники — они-то и есть настоящие поэты, они, и только они. Вот та-ааааа-к!
В слово «поэзия» я вкладываю смысл, прямо противоположный тому, который оно имеет для Хуана Рамона2, Бенхамина Паленсии и прочих апостолов свинства. Миро, между прочим, рисует цыплят с волосиками и ма-а-хонькими принадлежностями.
Ты будешь первым из новых поэтов, я знаю. Бретон, конечно, очень умен и час от часу умнеет, но в поэты он не годится... —
«камин рождает дым, и люди жаждут
сместить того, кто встал на берегу».
Прощай.
Твой Дали.
Примечания
1. Миро вместе с французским маршаном по рекомендации каталонского искусствоведа Себастьяна Гаша-и-Каррераса посетил Фигерас, чтобы познакомиться с творчеством Дали. В письме Дали сообщил Гашу, что на Миро произвела сильное впечатление картина «Мед слаще крови». Местонахождение полотна, названием которому послужила одна из излюбленных фраз Лидии, неизвестно; возможно, работа утрачена.
2. То есть Хименеса, великого испанского поэта, который всегда оставался для Лорки незыблемым авторитетом.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
