Посмеяться перед смертью
Четверть века назад, 29 июля 1983 года, в Мехико скончался один из величайших режиссеров XX века — Луис Бунюэль. Обозреватель The New Times Антон Долин встретился с Хуаном Луисом Бунюэлем — сыном и ассистентом великого режиссера.
— Есть ли в сегодняшнем кино если не ученики, то хотя бы последователи Бунюэля?
Да, немало тех, кто унаследовал его чувство юмора, отчасти его стиль и его критику общественных устоев и буржуазной морали. Братья Коэны, например.
— Как вы думаете, их победы на «Оскаре» что-то изменят?
Пусть Голливуд горит синим пламенем! Атомную бомбу туда надо кинуть. Но за Коэнов я рад: им удалось обмануть систему, оставшись самими собой. Как и моему отцу. Он, правда, ни за что не стал бы работать в Голливуде, но в Штатах снимал. Кстати, с теми людьми, которые в тогдашнем Голливуде были персонами нон грата: например, сценаристом Хьюго Батлером, который был политическим изгнанником в США.
Фильм закончен, забудьте!
— Как же Бунюэль «Оскара»-то получал за «Скромное обаяние буржуазии»?
— Он тогда в Мексике жил. О том, что его номинировали, узнал из газет. К нему кинулись газетчики, а он им говорит: «Разумеется, меня включили в номинации, ведь я заплатил им за это пятьдесят тысяч долларов». Был жуткий скандал, продюсер рвал на себе волосы... Потом фильм получил «Оскара», и корреспонденты вернулись к отцу. Его реакция была спокойной: «Говорю же, я заплатил! Вот они меня и наградили». Еще один скандал, хуже первого. Я даже не знаю, где теперь эта несчастная статуэтка. Потерялась, наверное...
— А другие призы, скажем фестивальные, были для него важны?
— Конечно, нет. Фильм закончен — можно о нем забыть. Он никогда не пересматривал свои картины. Однажды по мексиканскому телевидению показывали «Забытых», и мама позвала его. «Тысячу лет не видел этой картины», — оживился он. Но через четыре минуты фильм прервали на рекламу кока-колы. Он встал и ушел. Это был единственный случай, когда он попробовал пересмотреть свой фильм.
— Какой свой фильм он любил больше?
— Думаю, «Приключения Робинзона Крузо». Отец был одиночкой и глубоко преклонялся перед человеком, который провел десятки лет на необитаемом острове.
— А чужие фильмы смотрел?
— Однажды мы пошли в кино на «Лицо» Бергмана. Он заснул минут через десять. Через час проснулся, а на экране опять Макс фон Сюдов рассматривает свои руки, «Пошли отсюда», — сказал отец. Много лет спустя Лив Ульман познакомила меня с Бергманом. Он меня испугал: такой холодный, такой умный. «Правда, что твой отец считал мои фильмы дерьмом?» — строго спросил он. Я не знал, что ответить. Да, между ними было мало общего...
Он никогда не говорил о кино
— Уже в сороковые многие были уверены, что сюрреализм себя изжил и отошел в прошлое. Сегодня фильмы вашего отца доказывают, что сюрреализм вечно актуален. Как вы полагаете, почему?
— Сюрреализм — это мир иррациональных снов, без которых человеку не обойтись. Сюрреализм универсален, он вечен: посмотрите на картины Босха! И до него наверняка были сюрреалисты. Мой отец всего лишь перенес это на экран. Знаете, люди слишком зациклены на «значениях». Послушайте Бетховена — та-та-та-там (напевает начало Пятой симфонии). Что это значит? Также и фильм Бунюэля «Андалусский пес» — он значит не больше и не меньше, чем сон. Другой важный фактор, не позволяющий сюрреализму умереть, — это юмор.
— Как вы думаете, почему было так много сюрреалистов в живописи и литературе и так мало — в кинематографе?
— Понятия не имею, хотя много раз об этом задумывался. Зато знаю, что мой отец не мог бы писать книги. Читать он любил, как и музыку слушать, но сам умел выражать свой талант только в кинематографе. Он любил и умел писать сценарии, которые литературой не считал.
На каждый сценарий у него уходило по полгода или больше, а снимал он моментально, за считанные дни. Эту фазу он считал второстепенной.
— Вы жили в одном доме со своим отцом и работали с ним вместе на съемочной площадке. Это были два разных человека?
— Один и тот же. Просто дома он никогда не говорил о кино. Я шел в школу, потом играл с друзьями в футбол, а когда возвращался домой, папа уже был в своем кабинете — работал над чем-то молча, делал заметки для очередного сценария. Не случайно, когда моего младшего брата, которому тогда было лет пятнадцать, спросили: «Это твой отец фильмы снимает?» — он ответил: «Кажется, но я вообще-то не уверен».
Когда мы встречались на площадке, мы вели себя как два профессионала — два техника. Он был режиссером, я — ассистентом. Главной проблемой было время, продюсеры постоянно требовали снять фильм как можно быстрее. Но как сделать качественный фильм за две-три недели? Отцу никогда не хватало денег на съемки... Из-за этого многие проекты так и не были реализованы. Отец сделал тридцать фильмов, а мог бы шестьдесят. Ему приходилось постоянно выкручиваться, но он научился снимать фильмы даже быстрее, чем того хотели продюсеры. Помню, когда он пришел к продюсерам «Дневной красавицы», его спросили, хватит ли ему десяти недель на съемки. «Уложусь в восемь», — ответил он.
— Что вы думаете о «Красавице навсегда» великого португальского режиссера Мануэля де Оливейры— продолжении «Дневной красавицы»?
— Мануэль — чудесный человек, интересный собеседник и собутыльник. Мы с Жаном-Клодом Каррьером (сценарист фильма. — The New Times) были рады дать ему разрешение на то, чтобы снять сиквел «Дневной красавицы». Он сделал это по-своему, кино получилось очень достойное.
Комичная фигура Христа
— Бунюэль считал, что кинематографом мир не переделать. А вы что думаете?
— То же самое. Мир не переделать, люди всегда будут убивать друг друга. Я пессимист, как и мой отец. Последний фильм, который он хотел сделать, но не успел, должен был рассказывать о группе террористов, закладывающих бомбу в Лувр. В последний момент они останавливаются: зачем разрушать музей — ведь люди разрушат все сами! Посмотрите, что творится в бывшей Югославии: жители Балкан
убивают друг друга на протяжении последних трех тысяч лет.
И порой появляются комичные фигуры вроде Иисуса Христа, заявляя: «Любите друг друга». Глупость какая. Можно предложить перепрыгнуть Луну — звучит не менее красиво! И также неосуществимо. «Любите друг друга» — сказать легко. А ты попробуй полюби! Будда, Иисус, евреи, мусульмане... Все они заблуждаются...
— На что же тогда человеку рассчитывать? Быть может, юмор его спасет?
— Юмор не спасет. Зато поможет веселее провести время. И посмеяться вволю перед смертью.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
