Травмированный Фрейдом
Русский философ Е.Н. Трубецкой называл древнерусскую религиозную живопись "умозрением в красках". Многие творения Сальвадора Дали есть основание считать сновидениями в красках. Он придавал огромное значение образам своих снов и сходной с ними игре воображения.
"Засыпая, — писал он, — я не просто сворачиваюсь клубком — это целая пантомима, череда определенных поз, потягиваний и подергиваний; это сокровенный танец, священнодействие, предваряющее нирвану сна.
Для меня очевидно, что цель у нашего воображения одна — посредством символов воссоздать картину того утраченного рая и тем смягчить ужасную травму, отнявшую у нас лучшее из убежищ. При родах ужасающая реальность нового мира обрушивается на нас всей удушающей тяжестью и ослепляет яростной световой вспышкой. Этот миг навеки оттиснут в душе неистребимой печатью оцепенелой саднящей тоски...
Во сне — метафоре смерти — человек обретает иллюзию искомого рая. В моем воображении сон часто предстает чудовищем с огромной тяжелой головой, удержать которую слабое, едва намеченное тело не в состоянии. И потому голову держат подпорки, костыли — это они не дают нам во сне упасть. Но стоит подпорке шелохнуться, и падение неизбежно. Я нисколько не сомневаюсь, что моим читателям знакомо это падение в пропасть, одно из самых сильных ощущений. Все мы испытали его, погружаясь в сон — "как провалился!" — или вдруг пробуждаясь в ужасе, когда сердце, кажется, готово выскочить из груди. Полагаю, что так дает о себе знать память о рождении — тот же обрыв, то же падение в пропасть.
Теперь благодаря Фрейду мы знаем, как важны и эротически значимы символы, связанные с полетами".
Трудно сказать, какими были бы создаваемые Дали образы и сюжеты, если бы не его знакомство с "Толкованием сновидений" Зигмунда Фрейда и его психоанализом. Этим объясняется то, что в ответ на возмущение друга семьи Э. Д'Орса надписью "Приятно иногда плюнуть на портрет матери!" — Сальвадор обозвал его "образцовым дерьмом, не способным уразуметь прописные истины психоанализа".
Эти прописные, весьма сомнительные истины стали для него во многом направляющими идеями. К тому времени в обществе прошло первое шокирующее впечатление от откровений психиатра-сексолога. Психоанализ стал модным среди более или менее образованных и состоятельных обывателей.
Интерес к науке у Дали, как у многих любознательных людей, был поверхностным — именно к ее плодам: идеям, гипотезам, теориям в популярном изложении. Насколько они обоснованы, не столь важно, главное — неожиданная мысль, игра воображения. Зачем вникать в суть научных проблем и сомнений, в споры ученых, проверять корректность использования фактов, разбираться с доказательствами? Пусть этим занимаются профессионалы! Интересна не скучная рутина, а игра ума, яркая мысль.
Такая позиция для неспециалиста оправдана, хотя отбрасывает именно то, что отличает эту систему знаний от религии, философии, досужих выдумок, — доказательства, основанные на фактах и логике, доступные для опровержения. Но, повторю, любознательному человеку вовсе не обязательно строго чтить научный метод.
Другое дело, когда научная концепция используется в определенных целях, например в литературе, искусстве. Творчество Дали — яркий пример. И если мы хотим осмыслить его живописные и литературные работы, так же как некоторые направления в искусстве XX века, следует обратиться к основам теоретических воззрений Зигмунда Фрейда.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
