Неистовый Эфроимсон
В распределении по фракциям человеческой популяции Владимир Павлович Эфроимсон принадлежит к малочисленной фракции героев. Его жизнь, как и жизнь других героев, вовсе не пример для всех остальных. Остальные — обычные люди — так жить не могут. Но знание жизни героев помогает и нам, обычным.
Кажется, что у него было несколько жизней.
В.П. Эфроимсон родился 21 ноября 1908 года. Они жили в доме страхового общества «Россия» на Лубянке. В том самом (ныне перестроенном) доме, где потом разместились ЧК и НКВД. После первого ареста следователь кричал дерзкому арестанту: «Да знаете, где вы находитесь!» — «Знаю, — отвечал Владимир Павлович, — я дома, а вы...»
В школе он чрезвычайно увлекся историей. Однако в 1925 году поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета и «попал под влияние» Н.К. Кольцова и его сотрудников — классиков С.С. Четверикова, М.М. Завадовского, Г.О. Роскина и других. Генетика увлекла его на всю жизнь.
В 1929 году началось «приведение в порядок» естественных наук. Попробуйте представить себе сцену — разгоряченное собрание, все пламенно «клеймят» профессора Четверикова. Студент Эфроимсон, один против всех, произносит резкую речь в его защиту. Ректором университета в то время был зловещий А.Я. Вышинский, оставшийся в нашей истории как государственный обвинитель на инсценированных процессах 30-х годов.
С.С. Четверикова защитить не удалось. Он был арестован и сослан. За выступление в защиту Четверикова Эфроимсон был исключен из университета и восстановиться ему не удалось. Кольцов пытался ему помочь. Он характеризовал студента Эфроимсона как талантливого исследователя, выполнившего важные исследования.
Первое из них — зависимость числа летальных мутаций у дрозофилы от дозы рентгеновского излучения. Такое же исследование удалось провести и тщательно проанализировать несколько позже в Берлин-Бухе Н.В. Тимофееву-Ресовскому (вместе с М. Дельбрюком и К.Г. Циммером). Это была первая работа Эфроимсона, которая могла бы привести, но, в силу «обстоятельств», не привела к принципиальным сдвигам в этой области. Кольцов в своем отзыве упоминает еще две важных завершенных работы своего ученика — но его в университете не восстановили. Так и остался он до конца жизни без университетского диплома (как и Н.В. Тимофеев-Ресовский).
В 1930 году Владимир Павлович начал работы по генетике тутового шелкопряда в Северо-Кавказском институте шелководства и пришел к важному выводу, что существует равновесие между частотой мутирования и интенсивностью естественного отбора. Отсюда он вывел формулу для измерения частоты мутирования у человека. В 1932 году он продолжил эти исследования в Медико-генетическом институте, созданном и руководимом С.Г. Левитом. Но вскоре был арестован.
Его арестовали в конце 1932 года за участие в работе «Вольного философского общества». Однако Владимир Павлович вовсе не был членом этого общества и к моменту ареста уже более трех лет заседания общества не посещал. Истинной причиной ареста было выступление в защиту профессора С.С. Четверикова.
Владимир Павлович был осужден на три года лагерей. На каторжный труд, унижение и голод. Он вышел на свободу в 1936 году, успел сделать глубокие научные исследования, защитить кандидатскую диссертацию, пройти всю войну, окончить ее в чине старшего лейтенанта с орденами и защитить после войны докторскую диссертацию.
Он был арестован вторично в 1949 году за бесстрашную борьбу с Лысенко.
Владимир Павлович выжил, и не просто выжил, а сохранил неистовый, несломленный облик. Он работал во славу науки всю жизнь. И всю жизнь ему не давали работать. Его первая большая статья о грузе летальных мутаций человека, написанная в 1932 году, так и не была опубликована полностью. Его первая большая книга, написанная по результатам работы 1936-1938 годов в Ташкенте, в Среднеазиатском институте шелководства, и посвященная генетике тутового шелкопряда, была даже принята к печати, но в свет не вышла.
Владимир Павлович работал по 18 часов в сутки. Он выполнил огромную работу, результаты обобщил в этой книге — и всего за полтора года. Его уволили из института «за малую эффективность научной работы». Он переехал на Украину и работал на Всеукраинской станции шелководства. Написал новую книгу «Проблемы генетики, селекции и гибридизации тутового шелкопряда». И в 1940 году был уволен. И эта книга в свет не вышла. За несколько дней до начала Великой Отечественной войны он защитил кандидатскую диссертацию.
Он был в армии с августа 1941 по ноябрь 1945 года. Был эпидемиологом, санитарным врачом, переводчиком, разведчиком. Награжден тремя боевыми орденами и восемью медалями. Но он был Эфроимсоном — в конце войны, когда наши войска вошли в Германию, он восстал против насилия над мирными жителями — написал протест командованию. Этого ему не забыли. Именно протест как «клевета на Советскую армию» был одним из формальных поводов его ареста в 1949 году.
После войны до августа 1948 года он работал в Харьковском университете — читал лекции и вел практические занятия по генетике. В 1947 году защитил докторскую диссертацию. Но ученую степень ему присудили лишь чврез... 15 лет, в 1962 году — после ареста, каторги, реабилитации.
Зато в начале 1948 года он провел глубокое и очень опасное (для себя) исследование преступной деятельности Лысенко. Этот тщательно документированный научный труд он передал в Отдел науки ЦК ВКП(б).
Дни Владимира Павловича на свободе были сочтены. Он был арестован в мае 1949 года. Требовал, чтобы в обвинительном заключении было указано, что он арестован из-за борьбы с Пысенко. Он не рассказывал, как палачи добивались от него подписи под обвинением в антисоветской деятельности. Не добились. Он перенес издевательства. Не подписал. В первые годы в лагере он был в отдельном бараке особо строгого режима — с такими же не подписавшими.
Все годы на каторге Владимир Павлович не унимался — он не мог смириться с пребыванием «во главе» науки Лысенко. Выйдя на свободу, он вновь подал свой труд, обвиняющий Лысенко в преступлениях против государства, против науки, в Прокуратуру СССР. Жена «висела» у него на шее, пытаясь остановить. Не остановила. С ним было нелегко.
Его опять никуда не брали на работу. На всю жизнь сохранил он восхищение замечательным человеком Маргаритой Ивановной Рудомино — она была директором Библиотеки иностранной литературы и преодолевала все трудности, чтобы брать на работу ранее репрессированных. Владимир Павлович знал все основные европейские языки. Он бросился в работу в своем неистовом стиле. Писал статьи и обзоры по генетике человека. В 1961 году написал новую книгу «Введение в медицинскую генетику». Ее удалось опубликовать лишь в 1964 году. В 1967 году Владимир Павлович стал заведовать отделом генетики Московского института психиатрии Минздрава РСФСР. Им была создана научная школа и выполнены работы по генетике нервных болезней. Написана целая серия статей и итоговая книга «Генетика олигофрений, психозов и эпилепсий» (вместе с М.Г. Блюминой).
Но он был «неудобен» для начальства. В 1975 году, в период самой активной исследовательской работы, его заставили уйти на пенсию. По ходатайству многих коллег Владимир Павлович был принят на работу в качестве профессора-консультанта в Институт биологии развития имени Н.К. Кольцова. В этом качестве он прожил крайне продуктивный последний период своей жизни. Крайне продуктивный — написанными, бесценными, но не опубликованными книгами.
В 1983-1984 годах я бывал у Владимира Павловича дома, записывая его рассказы о жизни и о науке. Меня поражал его архив, особенно многотысячная картотека — — материалы о медицинском, социальном и психологическом облике множества исторических личностей.
Быт его был крайне суров. По 12-14 часов в сутки он работал в Ленинской библиотеке. Там у него был свой стол. В доме его не было ни радио, ни телевизора. Он спешил. Никаких отвлечений. Он писал книги. Как-то раз он предложил мне взять для сохранения весь архив — картотеку. Этого я сделать не мог — негде было с достаточной надежностью разместить все это бесценное богатство. Тогда он предложил мне и моему брату, И.Э. Шнолю, взять на сохранение рукописный экземпляр книги, посвященной политическому и социологическому анализу дореволюционной и послереволюционной истории нашей страны и машинописные копии двух других его книг: «Генетические аспекты биосоциальной проблемы формирования личности» и «Биосоциальные факторы повышенной умственной активности».
Последняя книга была депонирована 15 марта 1982 года в ВИНИТИ (N 1161). Депонирована, т.е. взята на сохранение с возможностью получения ее копий по индивидуальным заказам. Тем не менее, Владимир Павлович счел необходимым раздать ее машинописные копии на сохранение разным людям — он знал, сколь ненадежны бывают обязательства наших государственных учреждений. Он не надеялся на ее «нормальное» издание.
Книга эта уникальна. Она войдет в число ценностей, остающихся для последующих поколений от ХХ века. И дело вовсе не в конкретной интерпретации биохимических механизмов — предпосылок сверхобычной умственной активности гениев. Замечательна вся концепция автора и необъятность использованного им исторического материала. Несомненно, все книги, все труды Эфроимсона на русском и английском языках будут опубликованы. Важно, чтобы это произошло как можно быстрее.
