Безумная жизнь Сальвадора Дали

Добавьте в закладки эту страницу, если она вам понравилась. Спасибо.

"Зодиак"

А деньги в то время были серьезной проблемой. Несмотря на растущую известность Дали, ему и Гале приходилось бороться за материальное благополучие; контракт с Пьером Коллом подходил к концу, и перекупщик не был достаточно обеспечен, чтобы возобновить его; рынок для продажи работ Дали был все еще очень ограничен, а скудные сбережения почти истощились1.

Выход между тем был прямо-таки под носом. Существуют разные утверждения о том, кто его обнаружил. Аристократический поклонник художника, граф Жан-Луи Фосиньи-Люсэнж вспоминал годами позже, что однажды Гала призналась ему в финансовых проблемах и тяжелой жизни. Она знала, как уберечь Сальвадора "от необходимости коммерциализировать себя". Предложение заключалось в следующем: двенадцать богатых любителей искусства, соответственно количеству месяцев в году, обязались бы делать ежегодный денежный взнос на определенную сумму в пользу художника, взамен получая картину на выбор. Он мог бы писать несколько картин в месяц. "Если бы это получилось, — сказала Гала, — у нас больше не было бы трудностей, и Дали мог бы творить спокойно". Фосиньи-Люсэнж согласился с этим предложением и даже пообещал подыскать компаньонов. Таким образом появился "Зодиак"2. Франко-американский писатель Д. Грин настаивал, однако, что именно его сестра Энн придумала этот план, после того как Дали (а не Гала) обратился к ней с мольбой о помощи, затащив ее в свою спальню и, к ее большому удивлению, заперев за собой дверь. "Энн, у нас совсем нет денег", — произнес он грустно. По словам Грина, идея "Зодиака" просто осенила его чувствительную сестру. Видимо, уже нет никакой возможности установить, чья версия — Грина или Фосиньи-Люсэнжа — правдива3.

Энн Грин знала Дали уже два года к тому времени, когда ее брат впервые увидел художника 24 ноября 1932 года на третьей выставке каталонца у Пьера Колла, проходившей с 22 по 24 ноября, куда Грина привел его друг, художник Кристиан Берар. Дали выставил одиннадцать работ: "Незаконченный портрет Галы", "Рождение текучих желаний", "Жидко-археологическая ситуация Ленина" ("Измененный сон"), "Грусть каннибала" ("Мгновенный образ"), "Яичница на тарелке без тарелки", "Вильгельм Телль умер" ("Предчувствие галлюцинации"), "Дом для эротоманьяка", "Сюрреалистическая архитектура", "Сентиментальная память", "Совокупность розы" и "Эскиз" ("Рождение текучих желаний")4.

Гринам очень понравилась эта выставка, и несколько дней спустя, 28 ноября они навестили Дали и Галу в их студии по Рю Гоге. Тот факт, что они прибыли слишком рано и прервали послеобеденную сиесту, не испортил вечера: Гала и Дали были обворожительны. "Гале что-то около тридцати. Печальное и красивое лицо", — писал Грин в дневнике после встречи, что еще раз доказывает, насколько моложе своих лет выглядела Гала (тогда ей было тридцать девять). Что касается картин Дали, то "я потерялся в созерцании этого чудесного мира, возвращающего в самые глубокие сны детства. Впечатление, которое эта экстраординарная вселенная производила на зрителя, было странным, но возможным; оно каким-то образом распространяло тишину, оно произрастало в самом центре тишины, как растение произрастает в потоке солнечного света". Грины купили две картины, и писатель сказал, что одна из них "была такой же красивой, как эти огромные черно-синие бабочки, которых вешают в рамках под стеклом на стену". Он не записал в дневнике ее название, но потом считал, что картина называлась "Постоянство сумерек". Сегодня ее местонахождение неизвестно5.

Визит на Рю Гоге послужил началом дружбы между Дали и Грином, не тускневшей, по словам последнего, целых пятьдесят семь лет. А с "Зодиаком" дело устроилось довольно просто. Дали писал об этом 26 декабря 1932 года Шарлю де Ноай, согласившемуся вступить в "клуб", остальные одиннадцать его членов нашлись гораздо быстрее, чем предполагал художник. Список, составленный Дали, возможно, и не совпадает с хронологической последовательностью их взносов: Каресс Кросби, архитектор Эмилио Терри, Джулиан и Энн Грин, маркиза Маргарет Куэвас де Вера (внучка Джона Д. Рокфеллера и жена чилийского мецената маркиза Куэваса де Вера6), оформитель Андре Дюрс ("я встретился с ним, и он искренне заинтересовался моими работами"), графиня Анна Летиция де Пекки-Блант, Рене Лапорт (издатель "Сообщающихся сосудов" Бретона), граф Фосиньи-Люсэнж, Феликс Роло и дипломат Робер де Сен-Жан. В том же письме Дали сообщал виконту де Ноай, что первый взнос в январе 1933 года (первый месяц операции по спасению Дали) взяла на себя Энн Грин, действуя от имени виконта, пока он отсутствовал7.

Февраль достался Джулиану Грину, который вновь посетил студию Дали, чтобы забрать свою картину:

Мне был предложен выбор между большой картиной с восхитительным горным пейзажем на заднем плане, однако передний план занимало что-то вроде голого и пьяного русского генерала с поникшей головой таким образом, что зрителю становился виден его череп, усыпанный ракушками и жемчужинами, и маленькой картиной с замечательными серо-лиловыми тенями, плюс еще два рисунка. Я выбрал маленькую картину. Дали говорил мне о Кревеле, который болен, но "стоически" переносит болезнь. Сам он много распространяется о красоте своей картины, которую назвал "Геологической трансформацией", подробно объяснив мне ее значение (на ней изображена лошадь, превращающаяся в скалу посреди пустыни). Он собирается ехать в Испанию и с ужасом говорит о таможенных формальностях и тысячах мелких неприятностей поездки на поезде. Он немного похож на ребенка, который пугается жизни8.

Грин не упоминает, что на заднем плане картины, более известной под названием "Геологическое становление", изображена мужская фигура, держащая за руку маленького мальчика. Этот мотив настолько часто появляется в картинах Дали 1932 и 1933 годов, что становится ясно, насколько засела в его голове память о том, что отец выгнал его из дому9.

"Зодиак" оказался прекрасной идеей. Делясь воспоминаниями о 1933 годе, Джулиан Грин писал, что картины Дали, полученные его благодетелями подобным образом, выставлялись с таким успехом "на самых популярных стенах Парижа", что буквально в течение года Дали стал знаменит10. Возможно, что это преувеличение, но абсолютно точно, что подобная выдумка предоставила художнику, достигшему расцвета своего дарования, целый год финансовой независимости, в которой он так нуждался — для живописи и саморекламы. Он отдался этим двум задачам со свойственной ему огромной энергией.

Примечания

1. Ibid.

2. Интервью с Фосиньи-Люсэнжем в программе Би-Би-Си "Арена" о Дали, 1986 (см.: "Библиография", разд. 7).

3. Green, "Los Anos Magicos", pp. 8-9.

4. Green, Oeuvres completes, IV, p. 207; о предшествующем знакомстве Энн Грин с Дали см: Green, "Los Anos Magicos", p. 8; о деталях этой малоизвестной выставки Дали см.: Santos Torroella (ed.), Salvador Dali de corresponsal J.V.Foix, p. 87

5. Green, Oeuvres completes, IV, p. 207; Green, "Los Anos Magicos", p. 8.

6. Eluard, Lettres a Gala, p. 433, n. 1.

7. VPSD, p. 32.

8. Green, Oeuvres completes, IV, pp. 226-227; английский перевод: Diary 1928-1957 (London, Collins Harvill, 1975), p. 35; Etherington-Smith, p. 194.

9. Картина воспроизведена в DOH, p. 143.

10. Green, "Los Anos Magicos", p. 9.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница


Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика
©2007—2024 «Жизнь и Творчество Сальвадора Дали»