XII
Фигерас, середина марта 1926 г.
Дорогой Федерико!
Я сделаю тебе сколько угодно обложек, и каких скажешь, но только объясни поточнее насчет размера, цвета. Сделать тебе черно-белую обложку? Или цветную? или какую еще? И самое главное, — какова степень тухлявости журнальчика1?
До сих пор нет от тебя ни фотографии, ни предисловия. Чего доброго, не напишешь совсем! Хорош сынок, нечего сказать! Или разонравились тебе мои тухленочки? А как они отпечатались на японской бумаге — прелесть!
Тебе ведь о рисунках ничего писать не нужно, просто объясни, что такое тухлятина, пять абзацев — не больше. Господом тебя заклинаю, Девой Марией — сделай! И не оправдывайся, а присылай. Не верю, что тебе не в радость сесть и сочинить для меня десяток строк.
То, что ты пишешь, — о трамвае без колес, о Браке, о его чувствительности, хлещущей через край, — изумительно, бесспорно и закрывает тему.
Никто, кроме тебя, не додумается до этого и так не скажет. Не дано!
Ты же, господин мой, поверь мне: величайший из художников — Вермеер Делфтский. Не помню, писал ли я тебе, что у меня в работе «Девушка из Фигераса»2. Уже пять дней благоговейно и терпеливо я укладываю ей завитки на затылке. Получается хорошо — не похоже ни на современную живопись (хотя вполне современно), ни на старую.
Помнишь моего Суами? Он умер.
А я хочу спать, история с дамой мне кажется надуманной. Мой Суами и Пепин.
Адольф Менжу3 — великий киноактер; как психологически точен эпизод, где жена бесится, а он играет на саксофоне! Помнишь?
Приступы мои совсем прошли.
Присылай же предисловие! И фотографию — я тебя вклею рядом с собой в аэроплан4, слышишь, сынок?
А ты странный, верующий человек. Очень ты странный. Никакие мерки не годятся, вот оно что.
Но не ты один — Фабровы насекомые тоже меня тревожат. /.../
Читаю «Бал у графа Д'Оржеля» Радиге5. Сыночек!!! До чего хорошо!
Милый Федерико! На том смолкаю, — кончается перо6. Вот выведу напоследок с нежностью твое имя, смотри, на одном дыхании — Федерико Гарсиа Лорка и подпишусь —
Сальвадор Дали.
Ты не позабыл обо мне? Нет? Так присылай предисловие! И приезжай в Фигерас!
Знаешь, если бы Фортуни набирал сегодня учеников, я бы пошел, да и другим авангардистам присоветовал.
Сальвадор Дали и Федерико Гарсиа Лорка
Примечания
1. Речь идет о журнале «Эль Гальо» («Петух»), литературном приложении к гранадской газете, которое Лорка задумал и организовал вместе с братом Франсиско и группой молодых гранадских литераторов. Журнал просуществовал гораздо меньше, чем готовился, — вышло всего два номера в марте и апреле 1928 г. и был сверстан третий. Об истории журнала см. «СПР...», с. 379, 381, 382, 389, 409, 420.
2. Эту картину, законченную к концу года, Дали особо ценил — именно ее он повез в Париж показать Пикассо, которого в те годы боготворил.
3. Усы Менжу приводили Дали в восхищение — в 1928 г. он опубликовал в мадридской «Ла Гасета Литерариа» «Вариации на тему усов Менжу» и завел коробочку, где держал накладные усы а-ля Менжу, которые предлагал гостям: «Не угодно ли?», повергая их в недоумение.
4. Такой коллаж не найден, видимо, Лорка не прислал фотографию.
5. Французский писатель Раймон Радиге остался автором одного, упомянутого Дали романа о затаенной страсти. Его влияние ощутимо в разработанной Дали теории эротики, изложенной в романе «Скрытые лица» (1944).
6. Цитата из письма Лидии С. Дали. Многие ее выражения он находил великолепными и любил повторять.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
